Вулкан любви
Шрифт:
– Нет, конечно, ты не идиотка. – Он повертел в руке стакан. Она не уронила ни слезинки, ни разу не повысила голоса. Может, он все-таки прав и их связывает только секс? Ему нравилось, как она смотрит на него – как если бы он действительно был мужчиной, которым она восхищалась, хотя как знать: вдруг это одна из женских уловок? – Не знаю, что ты успела услышать. Что тут объяснять? И так все ясно.
На лице ее застыло такое выражение, будто ей хотелось ударить его, но она не сдвинулась с места.
– Ты говорил мне в самом начале, что не хочешь жениться. Мы заключили сделку, и я
Интересный подход: ее не волновало, что их брак оказался недействительным, ей лишь не нравилось быть одураченной. Он мог понять это, но не мог ответить на ее вопрос, потому что и сам не знал ответа.
Толботт поставил стакан и стал растирать затекшую от напряжения шею.
– Я не презираю тебя, Саманта, и не лгал тебе. По каким-то необъяснимым причинам ты нравишься мне гораздо больше, чем кто бы то ни было. Видимо, я старался облегчить твою участь.
Он сунул руки в карманы и прислонился к каминной доске, пытаясь уловить выражение ее лица, но она опять отступила в тень. И он почувствовал себя идиотом, пытающимся оправдаться перед самим собой.
– Считай, что твою попытку не оценили. – В ее ответе сквозил сарказм. – Почему, черт возьми, ты думал, что фальшивый священник и фальшивый брак принесут мне облегчение? Скорее это тебе следовало облегчить жизнь.
Она определенно была неглупа. Слоан поморщился.
– Это облегчало положение нам обоим. Стоило тебе начать тяготиться мной, как ты могла спокойно собрать вещи и уйти, не утруждая себя формальностями, а я бы знал, что ты не забрала с собой ничего моего. Я хотел вернуться с тобой в поселок и жить вместе. Понятно, что ты никогда бы не стала со мной спать, пока твоя семья не признала бы законность нашей связи. И в то же время для нас теперь было бы невозможно жить в одном поселке, не жаждая интимных отношений. И я выбрал простейший путь.
Он ждал рыданий, но их не было. Саманта просто молчала, словно каменная статуя, глядя на него с некоторым опасением, как на топор, который поднят для того, чтобы раскрошить ее в куски.
– Когда же ты намеревался сказать мне, что уже женат?
Итак, она все слышала. Слоан вздохнул и подумал, что неплохо бы глотнуть еще бренди, но так и не вынул рук из карманов.
– Это не то, что сразу же приходит на ум.
Он мог бы сказать ей, что та женщина давно не жена ему, но это поменяло бы акценты. Никто не знал, даже Мэттью. Давая ей свое имя и свое положение, он одновременно сохранял свободу и потому готов был оставаться верным соглашению. Толботт и теперь не видел никаких причин нарушать его и сделал бы то же самое независимо от того, свободен он или нет. У него и в мыслях не было опять жениться.
– Что ж, это по крайней мере честно. – Она повернулась, собираясь уйти, затем обернулась: – Твое имя действительно Толботт?
– Я оставил ей имя Монтгомери. Толботт – название поселка, который я купил.
Саманта кивнула и ушла в комнату, где спала прошлой ночью, в ту самую, где стояла узкая кровать. Слоан с болезненной тоской смотрел ей вслед.
Он не хотел, чтобы случилось так, как случилось, но знал, что рано или поздно это
Она по крайней мере не спрашивала, как он убил сына.
– Гарриет, я и в самом деле думаю, что неразумно поощрять мистера… э-э-э… Парящего Орла. – Элис Нили отряхнула влажную простыню и прицепила прищепкой к веревке, которую мужчины натянули поперек заднего двора.
– Я не поощряю его, мама, – негромко отозвалась Гарриет, закрепляя второй угол простыни. – Он захотел научиться читать, и я учу его. Ученик он сообразительный.
Элис вздохнула и попробовала переубедить ее. Жаль, что Саманты нет рядом! Ее старшая дочь умела говорить неприятные вещи прямо, но без грубости.
– Ты можешь сколько угодно считать, что обучаешь его, но, боюсь, у него на уме другое, – осторожно заметила она, – и у остальных тоже, особенно после того, как ты стала прогонять их из магазина, когда они болтались там, ничего не покупая.
– Они грубили и оскорбляли меня. Саманта на моем месте сделала бы то же самое, – искренность Гарриет постепенно сменялась негодованием. – Мистер Орел гораздо быстрее запоминает буквы алфавита, когда связывает их с известными ему словами: он знает, например, что такое мешок с едой. Это не то же самое, что учить ребенка. Книжки с картинками тут недостаточно.
Элис взяла прищепку и повесила наволочку.
– Тогда мне хотелось бы, чтобы на ваших уроках присутствовали Вождь Койот, поскольку он внук Вождя, или мисс Вайтекер. И вообще это дело мисс Вайтекер – учить его, в этом поселке она учительница. Не могу же я опекать тебя целый день!
– Мисс Вайтекер считает, что индейцы дурно пахнут. И я не думаю, что она хорошая учительница. Она, к примеру, не знает, что Улисс Грант избран президентом. Ее больше интересует флирт с мистером Брэдшоу, чем что-либо другое.
Гарриет, конечно, права: как учительница Клара Уайтекер была сплошным разочарованием. Джек вырастет таким же диким, как и Парящий Орел, если его не приструнить как можно скорее. Элис посмотрела на веревку.
– Ну, тогда пусть Вождь Койот сидит вместе с тобой. В конце концов, дел у него немного.
Гарриет очень усомнилась.
– Я, конечно, попрошу его, но не думаю, что он поймет меня правильно. У индейцев нет обычая присматривать за девушками. – Новая мысль пришла ей в голову, и она вся засветилась: – Может, я попрошу Бернадетту посидеть со мной?
– Ты же знаешь, что она нужна мне на кухне, и в любом случае это куда хуже, чем Вождь Койот. Она начнет развешивать на окнах шторы или погонится за какой-нибудь бабочкой и вообще забудет про тебя. За этой девицей нужен глаз да глаз!
Гарриет улыбнулась столь точному описанию причуд своей сестренки. Выглядели они обе, может быть, и одинаково, но характером определенно разнились. Гарриет была практичной. Бернадетта же – просто Бернадеттой, и больше ничем.
– Я поговорю с Вождем Койотом. Хоть бы док Рэмси вернулся! Он бы дал дельный совет. Странно, что его вызвали из поселка как раз в тот самый момент, когда уехали мистер Толботт и Саманта.