Вулкан жив
Шрифт:
— Он отверг это, отверг наше почитание и нашу веру. Он презрел нас, но через это нам открылись истинные боги вселенной. И твои слова опасно похожи на крамольничество, а не откровение.
— Откровение перед нами, брат. Гал Ворбак… они больше не люди.
— Они вознеслись!
— Нет! Они лишь служат обиталищем для монстров, носящих их плоть.
— И я был бы счастлив заключить подобный союз. Удостоиться такой благодати! А оно, — он взмахнул копьем, словно намеревался вонзить его в сердце Нарека, — откроет мне путь к этому величию.
— Я вижу лишь
Элиас, поняв, что рассказал о своих целях слишком много, пошел на попятную:
— Я просто… предлагаю, не более того.
— Что именно предлагаешь?
— Вознести нас — тебя и меня, Нарек, — сказал он достаточно тихо, чтобы его ответ можно было принять за заговорщицкий шепот. — Эреб говорил об этом. Об оружии, которое поможет победить в войне. Перед нами явно одно из них, и оно явно обладает силой. Мне нужно лишь подчинить ее.
— Ты знаешь, как это сделать?
Элиас принял скептицизм Нарека за интерес.
— Да, брат, — прошептал он. — Ты восстановишься, станешь лучше, чем был раньше. А я… — он змеино улыбнулся, — я получу то, к чему всегда стремился: покровителя в Пантеоне.
Сменив улыбку на хищный оскал, он ждал, что Нарек разделит его видение будущего.
Ему предстояло разочароваться.
— Ты погубишь себя, Элиас.
Элиас отпрянул, как змей, почуявший угрозу и готовый защищаться.
— Не забывай о своем долге передо мной, Нарек, — угрожающе сказал он, рассчитывая сыграть на его чести.
— Как я уже сказал, мне не убежать от этой судьбы, как не убежать и от тебя. Не беспокойся, я не стремлюсь улучшить свое положение. Я хочу лишь сражаться в этой войне и умереть в ней. Но я полностью выплачу свой долг, сделав вид, что ничего не слышал. Договорились? — Нарек протянул Элиасу руку.
Но темный апостол только кивнул.
— Хорошо, — сказал Нарек. — Когда все это закончится, нашему союзу придет конец, и мы распрощаемся.
— Согласен, — ответил Элиас. — А значит, остается период между настоящим моментом и тем.
— Разбитые легионеры стянули сюда силы, чтобы помешать нам. Человек, бывший с ними, почти наверняка погиб от срикошетившей пули Дагона, поэтому они так или иначе направятся сюда.
— Тебе нужны люди? — спросил Элиас.
— Я сам их выберу. Никаких капюшонщиков. — Он имел в виду культистов. — Только легионеры. Семерых будет достаточно.
— С учетом тебя самого выходит счастливое число.
— Не совсем. Мне нужно еще двадцать, два взвода. Любых, кого сможешь выделить из ритуальных команд. Именно столько мне понадобится, чтобы их остановить. И когда я говорю «остановить», я имею в виду «убить их всех».
Элиас хмыкнул, словно его позабавила солдатская риторика Нарека, и с пренебрежительным видом отвернулся.
— Бери кого тебе надо, включая своих семерых. Реши эту проблему.
— Эта охота будет для меня последней, Элиас, — предупредил Нарек.
— Я тоже так думаю, брат, — ответил
Нарек исчез.
Глава 13 Ритуал
Белая плитка пола уже стала серой от налета никем не счищавшейся грязи. Теперь ее вдобавок покрывала кровь. Они перенесли человека из типографии в небольшой и плохо укомплектованный лазарет, который, очевидно, предназначался для помощи рабочим-станочникам, получавшим травмы в результате аварий или несчастных случаев. Операционным столом служил верстак. Шкаф с лекарствами оказался разграблен, но в нем еще оставались бинты и марля.
В данный момент Шен'ра пытался остановить с их помощью кровотечение.
Человек — Грамматикус, если ему верить, — плохо перенес спешную передислокацию в новое убежище. Не обращая внимания на протестующего Леодракка и даже на Домада, тихо заметившего, что избавить человека от страданий было бы не только логично, но и в высшей степени гуманно, Нумеон настоял, чтобы они взяли Грамматикуса с собой.
Хелона, Узака и Шаку они тоже забрали. Точнее, их тела.
Леодракк не позволил бы их оставить — как и Авус, всю дорогу от типографии несший тело своего брата по легиону. Гвардеец Ворона отказался от всех предложений помочь, даже от предложения Хриака, который в любом случае не был Авусу ближе остальных. Нести Хелона и Узака вызвались многие, и в результате их торопливо тащили по два огнерожденных.
Нумеон нес смертного, предоставив Пергеллену право вести их роту.
— Я не Хелон, я не апотекарий, — жаловался Шен'ра, по локоть замаранный кровью.
— Хелон им тоже не был, брат, — ответил Нумеон, бросив взгляд на погребальный костер, который его братья развели снаружи, в заводском цехе. — Но он адаптировался, как и мы должны.
— Жизненные показатели неприемлемо слабы. Он едва дышит, — ответил технодесантник. — Будь он сервитором, я бы уже приказал сдать его в утиль. Только утиль от него и остался.
— Но он сделан из плоти и крови, — не отступал Нумеон, — и я предпочел бы, чтобы он выжил, если это находится в пределах твоих значительных умений, брат.
— Лесть ситуацию не изменит, — заметил Шен'ра.
— Просто сделай, что можешь, — ответил Нумеон и оставил ворчащего технодесантника в одиночестве.
Снаружи его ждал Леодракк.
— Он при смерти?
— У меня на лице написано?
— Вообще-то да. А также мне это подсказал тот факт, что срикошетившая пуля почти разрезала смертного пополам.
— Прогноз неутешительный, — тихо сказал Нумеон, направляясь прочь. — Даже если бы Хелон остался жив… — его взгляд остановился на погребальном костре. — Сомневаюсь, что шансы спасти смертного были бы выше.
— Разумно ли это? — спросил Леодракк, проследив за взглядом капитана. — Дым может привлечь внимание врагов.
— Мы надолго не задержимся, — ответил Нумеон, — к тому же пожары горят по всему городу. Как они отличат один от другого?
Леодракк согласился, после чего помрачнел.