Вундергай-сыщик
Шрифт:
— А родители где? — поинтересовался инспектор Али, оторвавшись от конторской книги.
— На раскопках. Археологи они.
— А как у тебя насчет друзей? — спросил инспектор Али, собираясь перейти к вопросу о жалобе некой гражданки Балыкиной, которая требовала немедленно задержать «известного хулигана по кличке Вундергай». В письме говорилось, что этот парень нагло присвоил ее петуха, в чем разоблачает его популярная телепередача «Друзья природы». Далее Балыкина сетовала, что успела записать лишь район города и имя похитителя нету-ха, потому обращается к участковому. Обратный адрес говорил, что Балыкина проживает на участке инспектора Али. Ее он пригласил тоже, на час позже, чтобы вначале успеть поближе познакомиться с Вундергаем. Разумеется, инспектор Али учел возможность неявки «обвиняемого»… Но про этого парня не скажешь
— А что друзья? — сказал Вундергай. — Друзья есть. Верных ребят — человек восемь. Три одноклассника, а пятеро — чуть младше. Но дороже всех мне Назар. Вот и все. Ах… да!.. — спохватился он, — я же вам еще не представил Куку. Тоже уникальный друг. Правда, пернатый… Разносторонне образованная птица: прекрасные вокальные данные, неплохой математик, чемпион массива по прыжкам с балкона.
— А откуда взялся у тебя этот уникальный пернатый друг? — спросил инспектор Али, показав авторучкой на сумку.
— Из трамвая выскочил… Пока я ловил его на улице и в кинотеатре, хозяйка укатила дальше…
Вундергай умолк, тоскливое предчувствие заполнило его душу.
— Ну-ка подробнее об этом, для порядка, — инспектор Али сел поудобнее и перевернул дописанную страницу, при этом посмотрел на часы. До появления Балыкиной оставалось меньше получаса.
Вундергай кивнул, зачем-то пододвинул к себе сумку с петухом. Кука дернулся и снова притих, кажется, задремал.
— Все приключилось в трамвае. Впереди меня сидела одна бабка. Рядом с ней, прямо на полу, лежала связка кур. Три из них лежали спокойно, а этот вот петушок все время трепыхался. Бабка периодически подергивала связку, вроде успокаивала его. Мне жаль было этого петушка, я тогда еще подумал, что, если бы у меня были деньги — обязательно выкупил бы его. Ну так вот… Я собрался выходить у кинотеатра. Проталкиваюсь, значит, к задней площадке. Трамвай остановился, выпустил пассажиров. Я тоже выбрался. И вдруг слышу какой-то переполох в вагоне. «Держите его!» — закричала бабка. В ответ начался веселый гомон среди пассажиров и паническое кудахтанье перепуганных кур. В ту же минуту за мной выскочил ошарашенный петушок. Видно, чудом вырвавшись, он ослабил узел, и куры разлетелись по вагону. А трамвай дернулся — не мог же вожатый нарушить график — двери сомкнулись, и зеленый глазок светофора пропустил вагоны через перекресток. Я, не раздумывая, сорвался с места и — за петушком, а он, ошалев от уличного гама, мчал, не разбирая дороги, а затем вдруг забежал прямиком в двери кинотеатра. Билетер не успел даже раскрыть рот, только отшатнулся, когда я ворвался вслед за петушком. Короче, я гонялся за ним по фойе и наконец поймал беглеца под скамейкой в дальнем углу. Я поспешил к остановке, думая, что хозяйка петушка вернется. Минут двадцать вертелся на одном месте, но она не объявилась. Что делать? Понес петушка домой. Нести петуха в милицию или в стол находок мне показалось нелепым… «Лучше всего, — подумал я тогда, дождаться в газете объявления о пропаже петушка». Увидела моя бабушка петуха и сразу же заволновалась. Бабушка — противник всех моих идей, если даже попадаются среди них и гениальные. «Ну, а дальше что будет?» — спросила меня бабуля голосом, не обещающим ничего приятного. А я ей отвечаю: «Петушок отбился от группы», — проскользнул на балкон и сунул петуха под корзину, в которой мы зимой храним картошку и лук. — Его имя, — говорю я бабушке, не позволяя рассмотреть петуха, — занесено в «Красную книгу». «Это сам петух тебе сказал?» — саркастически усмехнулась бабушка: «Нет, — отвечаю ей. — Я догадался по его длинным ногам и шее, что это английский бойцовый петух, я тебе сейчас его копию покажу. А может, даже это он и есть на фотографии!..»
Я старался говорить без остановки, что меня не раз спасало от бабушкиных наставлений. В этих случаях, не найдя щелки в моей скороговорке, чтобы вставить слово, она отмахивается и уходит. Ей всегда некогда, то в райисполком спешит на депутатский час, то в ЖЭК на собрание…
— С родителями как у тебя? — спросил инспектор Али, не отрываясь от своих записей.
— Нормально!.. — Вундергай развел руками. — Они, я думаю, счастливы, с отметками у меня в порядке, бабушке помогаю, у меня свой участок работы в квартире полы вымыть, мусор вынести, всякий там мелкий ремонт и так далее… А главное — не состою у вас на учете… В знак благодарности родители стараются ни в чем не отказать
— А без «Явы» не закончил бы школу? — усмехнулся инспектор Али, на секунду подняв глаза.
— Закончил бы. Прежде всего это нужно мне, я отлично все понимаю. Но если вам предлагают выгодные условия и ничего не стоит их выполнить, почему же отказываться? Разве я похож на простофилю? Все объясняется очень просто. Мои родители напуганы всякими байками о детях других родителей. Они боятся, что я буду бесконтрольным, а самое страшное, как считают взрослые — «предоставленным самому себе»… И тут, читая письма бабушки обо мне, они млеют от удовольствия. Правда, случается, что бабушка сгоряча и жалуется на меня, но я не в обиде. Случается, что и виноват… Так вот, о «Яве». Эта машина нужна мне не для развлечения. Как сказано в одном произведении: «Машина — это не роскошь, а средство передвижения», а лично для меня — это экономия времени. Знаете, как его не хватает…
— Твоя «Химера» у подъезда не уступит «Яве», — сказал инспектор Али.
Вундергай удивленно уставился на него.
— Как вы догадались про название?..
— У тебя на бензобаке написано. А права-то у тебя есть на нее?
Вундергай утвердительно хлопнул ладонью по нагрудном у карману рубашки.
— С правами — в порядке. Наша с Назаром «Химера» — экспериментальный вариант. Целый год собирали. Сначала вместе с отцом Назара, когда он механиком работал в спортобществе и обслуживал гоночные машины… Помог собрать подходящие части… — Вундергай тяжко вздохнул.
— А что с ним?
— Погиб… Теперь Назар за хозяина в доме. Мать — сердечница, в бухгалтерии работает. Две сестры у него, одна в третьем классе учится, другая ходит в детсад.
— Помогаешь им?
— Конечно. И не только я бываю у них, все наши ребята…
Инспектор вздохнул, как после долгой кропотливой работы, и, вложив авторучку в конторскую книгу, чтобы легче было раскрыть на необходимой странице, поднялся из-за стола, прошелся по комнате:
— Я знаю о тебе много хорошего. И про то, как ты шефствуешь над младшими, и про то, как помогаешь пенсионерам… Все хорошо, кроме одного… — наступила тягостная пауза. Инспектор Али постоял у аквариума с рыбками, заглянул в него, постучал легонько по стеклу пальцами, потом, не глядя на Вундергая, сказал: — Вот ты потратил уйму времени и энергии на дрессировку чужого петуха… Может, ты уже решил, что его не придется возвращать хозяйке?
— Но ведь она не вернулась на остановку? — У Вундергая все внутри похолодело от страшного предчувствия. — И объявление в «Вечерке» не дала…
Инспектор отвлекся от аквариума и строго посмотрел на Вундергая.
— Объявление, друг мой, должен был дать ты… Тебя в какой-то степени оправдывает участие в телепередаче, где ты рассказал о «происхождении» этого пернатого артиста. — Инспектор Али кивнул на сумку с петухом. — Иначе хозяйка не смогла бы ни тебя признать, ни петуха своего узнать, ведь прошло не меньше года после того случая…
— Я ей верну деньгами, — тихо сказал Вундергай, — как только она появится…
— А если она потребует петуха?
Вундергай так и подскочил.
— Она же пустит его под нож! Дрессированного петуха? В котел?!
— Если б даже он был волшебником, все равно это не твой петух, — сухо возразил инспектор Али.
— Что же делать? — Упавшим голосом произнес Вундергай. — Нельзя же допустить, чтобы погибла ученая птица. Я на всякий случай прихватил деньги, отец мне на туфли прислал. Мне не жалко… Ни за что не отдам Куку, — с глухой решимостью заявил Вундергай. — Она же везла петуха на базар, чтобы продать, вот и пусть деньги возьмет… Помогите спасти Куку, очень прошу…
Инспектор не ответил, посмотрел на часы, вышел на балкон.
— Да вот, кажется, и она, — сказал он оттуда и вернулся в кабинет.
Гражданка Балыкина
Скрипнула дверь и на пороге объявилась широкоплечая женщина с ярко-накрашенными губами. Возраст ее, забронированный внушительным слоем косметики, не поддавался определению.
Женщина внесла туго набитую базарную сумку-тачку и по-хозяйски поставила ее в угол.