Введение в чтение Гегеля

Кожев Александр Владимирович

Реформа Гегеля имела, стало быть, главной целью осознание факта Истории. В своем феноменологическом аспекте философия (или точнее, «Наука») Гегеля описывает существование Человека, осознающего себя живущим в Мире, в котором ему известно о том, что он — свободный и исторический индивид. В своей метафизической плоскости эта философия говорит нам о том, каким должен быть Мир, в котором Человек может осознавать себя таковым. Наконец, в плане онтологическом речь идет о том, чтобы посмотреть, каким должно быть само Бытие, чтобы мочь существовать в качестве такого Мира. И Гегель отвечает, что это возможно, только если реальное Понятие (т. е. Бытие, само себе раскрывшееся посредством наличной /эмпирически существующей/ Речи) есть Время.

Вся философия, или «Наука», Гегеля может, следовательно, быть сведена к одной уже приведенной фразе: «Время есть само понятие, которое налично есть», т. е. понятие, существующее в реальном Пространстве, или Мире.

Но разумеется, прочитав эту фразу, не узнаешь, что такое гегелевская философия; как не узнаешь, к примеру, что такое философия Канта, прочитав, что у него вечное Понятие соотносится со Временем. Нужно развернуть эти свернутые формулировки. Но полностью развернуть краткую формулу — это значит восстановить рассматриваемую философию в целом (исходя

из предположения, что ее автор сам чего-то не напутал при экспликации своих сжатых формул).

Конечно, мы не можем здесь браться за реконструкцию целого гегелевской философии на основе отождествления налично-сущего Понятия со Временем. Придется ограничиться несколькими замечаниями вполне общего характера, как я это уже делал, говоря о других взглядах на соотношение Понятия и Времени.

Философия Гегеля нацелена на осознание факта Истории. Из этого можно заключить, что Время, которое он отождествляет с Понятием, есть Время историческое, Время, в котором развертывается человеческая история, или, скорее, Время, которое претворяется в действительность (не только как движение светил, например, но и) как всеобщая История [217] .

217

Отождествление Времени и Понятия возвращает к пониманию Истории как истории, раскрывающей Бытие человеческой Речи /Discours/. И мы знаем, что действительно для Гегеля реальное Время, т. е. всеобщая История, — это в конечном счете история философии.

В «Феноменологии духа» Гегель очень радикален. Действительно, он говорит здесь (в конце предпоследнего абзаца книги и в начале последнего, р. 563 /с. 433/), что Природа — это Пространство, тогда как Время есть История. [218] Иными словами, не бывает природного, космического Времени; Время есть только в той мере, в какой есть История, т. е. человеческое существование, т. е. существование говорящее. Человек, который в ходе Истории раскрывает Бытие своей Речью /Discours/, и есть «наличное Понятие» (der daseiende Begriff), и Время есть не что иное, как это Понятие. Без Человека Природа была бы Пространством, и только Пространством. Только Человек существует во Времени, и нет Времени вне Человека; стало быть, Человек и есть Время, и Время есть Человек, т. е. «Понятие, которое налично есть», в пространственном эмпирическом-существовании Природы (der Begriff, der da ist).

218

«…дух проявляет свое становление духом в форме свободного случайного [исторического] события, созерцая свою чистую самость как время вовне себя, а свое бытие — как пространство. Это последнее становление духа, природа… (с. 433) {прим. перев.).

Однако в других сочинениях Гегель не столь радикален. В них он допускает существование космического Времени¹. Но делая это, Гегель приравнивает космическое Время ко Времени историческому².

Но сейчас нам это неважно. Если Гегель отождествляет оба Времени, если он допускает только одно Время, мы можем относить ко Времени историческому (которое одно нас здесь и интересует) все то, что он говорит о Времени вообще.

Любопытно, что решающий текст о Времени находится в «Философии Природы» в «Jenenser Realphilosophie» [219] . Этот текст был переведен и откомментирован г-ном М. Койре в статье, появившейся в результате чтения Курса, посвященного юношеским произведениям Гегеля. Статья важная, она стала источником и основой моей интерпретации «Феноменологии духа». Я ограничусь тем, что воспроизведу здесь в нескольких словах основные результаты работы, проделанной г-ном М. Койре.

219

«Йенская реальная философия» — русский перевод (частичный): Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет: В 2-х томах. М.: Мысль, 1970. Т. 1. С. 285–385 (прим. перев.).

Из упомянутого текста ясно видно, что Время, которое Гегель имеет в виду, это Время, которое для нас является Временем историческим (а не биологическим или космическим). Действительно, для этого времени характерен приоритет Будущего. Время, с которым имела дело до-гегелев- ская философия, шло от Прошлого через Настоящее к Будущему [220] . Время, о котором говорит Гегель, напротив, рождается в Будущем и, проходя через Прошлое, движется к Настоящему: Будущее — Прошлое — Настоящее (-^Будущее). Это и есть специфическая структура собственно человеческого, т. е. исторического, Времени.

220

Возможно, Время, в котором главенствует Настоящее, является космическим, или физическим, тогда как характеристикой биологического Времени будет приоритет Прошлого. Похоже, что физический, или космический, объект представляет собой простое присутствие /presence/ (Gegenwart), тогда как фундаментальный биологический феномен — это, скорее всего, Память в широком смысле, а сугубо человеческий феномен — это, без сомнения, Проект. Впрочем, не исключено, что космическая и биологическая формы Времени существуют в качестве Времени только по отношению к Человеку, т. е. ко Времени историческому.

В самом деле, возьмем феноменологическую (читай, антропологическую) проекцию этого метафизического анализа Времени [221] .

Движение, порожденное Будущим, — это движение, которое рождается из Желания. Понятно, Желанием, специфически человеческим, т. е. Желанием творческим, т. е. таким Желанием, предмет которого — что-то такое, чего в реальном природном Мире нет и не было. Только тогда и можно сказать, что движение порождено Будущим: ибо Будущее — это как раз то, чего (еще) нет и чего (уже) не было. Но мы знаем, что абсолютно несуществующая сущность может быть предметом Желания только тогда, когда предметом Желания выступает другое Желание, взятое как Желание. Действительно, Желание — это налично-данное отсутствие /1а presence d'une absence! чего-то: я хочу пить из-за того, что во мне, так сказать, наличествует отсутствие воды. Ста- ^у ло быть, это, конечно, наличие /presence/ будущего в настоящем /dans le present/ — будущего акта питья. Хотеть пить — это хотеть чего-то, что есть, существует (вода): это значит действовать, исходя из настоящего. Но действовать, исходя из желания желания, это быть движимым тем, чего еще нет, т. е. будущим. Стало быть, действующее так сущее существует во Времени, где главенствует Будущее. И наоборот, Будущее может на самом деле главенствовать только тогда, когда в реальном (пространственном) Мире есть сущее, способное действовать таким образом.

221

В онтологическом плане следовало бы рассмотреть отношения: Тезис = Тождество, Антитезис = Отрицание и Синтез = Всеобщность. Но об этом я говорить не буду.

Так вот, в главе IV «Феноменологии духа» Гегель показывает, что Желание, предметом которого оказывается другое Желание, необходимо есть Желание Признания; это оно, сталкивая Господина с Рабом, порождает Историю и движет ее (до тех пор, пока окончательно не упразднится в связи с Удовлетворением желания). Итак, становясь реальностью, Время, в котором главенствует Будущее, порождает Историю, которая продолжается до тех пор, пока продолжается это Время; а это Время длится ровно столько, сколько длится История, т. е. до тех пор, пока человек осуществляет действия, вызванные желанием общественного Признания.

Но если Желание — это налично-данное отсутствие, то — как таковое — оно не есть эмпирическая реальность: оно не существует

положительным образом в природном, т. е. пространственном, Настоящем. Оно, напротив, — некая лакуна, «дыра» в Пространстве, пустота, ничто. (И как раз сквозь эту, так сказать, «дырку» просачивается чисто временное Будущее и располагается в пространственном Настоящем). Следовательно, Желание, предмет которого — Желание, имеет предметом ничто. И «воплотить» его — значит не воплотить ничего. Когда все устремления — исключительно в Будущем, почва уходит из под ног и на самом деле никак с места не сдвинуться. В то же время, утверждая или принимая реальное, которое существует в настоящем /1е reel present/ (читай, пространственная реальность), не желаешь ничего; нет устремления в Будущее, нет превосхожде- ния Настоящего и, значит, тем более нет движения. Стало быть, для того, чтобы мочь воплотиться, Желание должно быть желанием чего-то реального, иметь к нему отношение, но отношение это не может быть позитивным. Оно должно, следовательно, быть негативным. Желание, стало быть, это обязательно Желание отрицания чего-то налично реального или сущего в Настоящем. И реальность Желания есть производное от отрицания налично-данной реальности [222] . Но реальность, подвергнутая отрицанию, это реальность переставшая быть: это реально прошедшее /passe/ или реальное Прошлое /Passe/. Определенное Будущим Желание станет реальностью в Настоящем (т. е. удовлетворенным Желанием) только при том условии, что какая-то реальность подверглась отрицанию, т. е. стала Прошлым. Это тот способ, которым формируется (путем отрицания) Прошлое, исходя из Будущего, определяющего качество реального Настоящего. И только то Настоящее, которое было так детерминировано Будущим и Прошедшим, есть Настоящее человеческое, или историческое [223] . Обобщая, скажем: историческое движение начинается из Будущего, захватывает по пути Прошлое и претворяется в действительность в Настоящем или в качестве временного Настоящего /en tant que Present temporel/. Время, которое имеет в виду Гегель, это Время человеческое, или историческое: это Время осознанного, произвольного Действования, которое воплощает в настоящем некий Проект будущего, сложившийся на основе знания прошлого [224] .

222

Желание пить это отсутствие воды; но качество этого желания (жажда) детерминировано не отсутствием как таковым, а тем фактом, что это отсутствие воды, а не чего-нибудь другого; и это желание реализуется /претворяется в реальность/, тем самым упраздняясь /удовлетворяясь. — А. П./ посредством «отрицания» реальной воды (в процессе питья).

223

Действительно, мы говорим, что какой-то миг является «историческим», когда действие, осуществляющееся в этот миг, осуществляется исходя из идеи, которую деятель составил себе относительно будущего (т. е. исходя из Проекта): решается вопрос о будущей войне /ипе guerre й. venir/ и т. п.; стало быть, действуют, исходя из будущего /de Yavenir/. Но чтобы миг действительно был «историческим», нужно, чтобы что-то изменилосьдругими словами, нужно, чтобы решение было отрицающим налично данное; решая в пользу будущей войны, решают против существующего мира. Решение воевать превращает мир в прошлое. Так вот, историческое действие в настоящем, учиненное в связи с идеей будущего (Проектом), детерминировано тем самым прошлым, которое оно творит: если мир надежен и почетен, то отрицание, отправляющее его в прошлое — акт безумца или преступника; если он унизителен, его отрицание достойно государственного деятеля и т. д.

224

и мировом господстве. И отметим себе: потому что у него есть замысел (проект), как это сделать, ибо все это еще в будущем. Событие не было бы «историческим», если бы будущее не присутствовало реально (presence-reelle — Gegenwart) в реальном Мире (прежде всего в голове Цезаря). Настоящее, следовательно, «исторично» только потому, что оно соотнесено с будущим, или, точнее, потому что оно им обусловлено (Цезарь не спит, потому что думает о будущем). Именно в этом смысле и можно говорить о первенстве будущего в историческом Времени. Но этого мало. Предположим, что гуляет не Цезарь, а какой-нибудь римский юноша, «мечтающий» о мировом господстве или просто страдающий манией величия в клиническом смогсле, который выстраивает «прожекты», впрочем, совпадающие с тем, что собирается сделать Цезарь. Прогулка сразу же перестает быть «историческим событием». Она им была только потому, что гулял и строил планы не кто иной, как Цезарь (он «решился», т. е. превратил некое «предположение» без каких-либо определенных связей с реальным Временем в конкретный «проект» устроения будущего). Почему? Потому что Цезарь может (это возможность, а не достоверность, так как в таком случае не было бы ни, собственно, будущего, ни осуществимого проекта) осуществить свои планы. Возможность же эта обеспечена всем его прошлым и только его прошлым, т. е. совокупностью актов борьбы и труда, осуществленных в настоящем исходя из проекта, т. е. из будущего. Только это прошлое и отличает «проект» от просто «мечты», или «утопии». Следовательно, «исторический миг» есть только там, где настоящее организуется исходя из будущего при том условии, что будущее проникает в настоящее не непосредственно (un- mittelbar; случай утопии), но будучи опосредованным (vermittelt) прошлым, т. е. действиями, уже исполненными.

Я сказал, что Желание, т. е. Время, — это «дырка»; так вот, чтобы была «дыра», нужно пространство, которое можно «продырявить».

Четырехмерным.

Речь, стало быть, идет об историческом Времени, и Гегель говорит, что это «Время есть само наличное /эмпирически существующее! Понятие». Забудем на время о термине «Понятие» /«Concept»/. Итак, Гегель говорит, что Время — это некий X, что-то, существующее налично. К этому утверждению можно прийти путем анализа гегелевского представления /notion/ о Времени (историческом). Время, в котором первенствует Будущее, существует лишь за счет отрицания., или уничтожения. Значит, чтобы было Время, нужно, чтобы было что-то еще кроме Времени. Этим чем-то другим будет прежде всего Пространство (остановка времени, в некотором смысле место остановки). Итак, нет Времени без Пространства; Время это что-то, существующее в Пространстве¹. Время это отрицание Пространства (разнообразия); но если оно все-таки что-то, а не ничто, так это потому, что оно есть отрицание Пространства. Но реально отрицать можно только то, что существует реально, т. е. оказывает сопротивление. Сопротивляющееся Пространство наполнено: это протяженная материя, реальное Пространство, т. е. природный Мир. Время, следовательно, должно существовать в Мире: это и впрямь что-то такое, что «ist da», как говорит Гегель, что-то наличное, что есть здесь в Пространстве, в Пространстве эмпирическом, т. е. чувственно-воспри- нимаемом, иначе в природном Мире. Время уничтожает этот Мир, с каждым мигом погружая его в ничто прошлого. Но Время и есть не что иное, как это самое ничтджение Мира; и если бы не было реального, подлежащего уничтожению Мира, Время было бы лишь чистым ничто: Времени бы не было. Время, которое есть — это, стало быть, и в самом деле нечто наличное, «существующее эмпирически», т. е. в реальном Пространстве, или в пространственном Мире.