Введение в чтение Гегеля
Шрифт:
Мистерии, которые представляют собой синтез общественного Культа (жертвоприношение) и мистической составляющей Религии, выявляют отношение: Гражданин — Государство. Мистическая составляющая обнаруживается здесь в иной форме: ибо бог теперь — не только предмет Созерцания (Andacht), но также и Begierde, Вожделения. Стало быть, в Мистериях есть элемент Желания, чреватого уничтожением (Вакханалии). Греческие Мистерии = первый, наивный опыт обожествления Человека.
(Р. 503, 10—4-я строки снизу /с. 385/: Вставка: критика-замечание в адрес философов-рационалистов — от Канта до Шеллинга. Понять Историю как становление Истины — это гегельянство. Ошибаются все прочие, полагая, что могут, опираясь исключительно на разум, прийти к познанию истины. Это замечание опровергает пресловутый «панлогизм» Гегеля.) [143]
143
В
Два следующих абзаца (р. 503–504 /с. 386/):
Человек становится человеком тогда, когда перестает желать вещь и начинает желать желание. «Первое» Желание подавляется в ходе и посредством Борьбы, и Человек таким образом перестает быть животным. Эта сублимация впервые обнаруживается в изобразительном Искусстве, лирической Поэзии, в Мистике, где вожделенный предмет уже нереален, в последнем же случае упраздняется и само представление о предмете. Человек, не желающий потеряться в «мистическом единении», должен вернуться к материальной основе своего Желания. Первый шаг: оргиастический культ Мистерий. Человек снова находит здесь материальный предмет вожделения, испытывая голод (Элевсин) и сексуальное влечение (Дионис). [144] Однако это не движение вспять, потому что самосознание никуда не девается.
144
Элевсин, город в Аттике, где находится храм Деметры, богини плодородия (римская Церера), и где ежегодно устраивались празднества в честь богини и ее дочери Персефоны — Элевсинские мистерии. Дионис, Вакх (римский Бахус) — бог плодоносящих сил земли, растительности, виноградарства и виноделия (прим. перев.).
Итак, Оргия объединяет в себе оба (активные) элемента, изгнанные из официального Культа. Но и она тоже мимолетна, эфемерна. В этом ее ущербность. Долго пребывать в ор- гиастическом состоянии так же невозможно, как и прожить жизнь в Храме. Здесь все еще содержание (человеческое существование) фактически переполняет форму (религиозную, «художественную»). Оргии и Мистерии остаются в прошлом, потому что Человек хочет жить настоящей и полной телесной жизнью, потому что он не хочет стать тенью. Языческие Мистерии — это мистерии Хлеба и Вина, но еще не мистерии Плоти и Крови. [145] Соединяющее звено — культ Атлета.
145
«…дух как дух, обладающий самосознанием, еще не пожертвовал собою сознанию, и мистерия хлеба и вина еще не есть мистерия плоти и крови (с. 386) (прим. перев.).
2. Атлет (р. 504, 24-я строка—505, 10-я строка /с. 386–387/).
Мистерии богов-олимпийцев: Олимпийские игры, религиозное Празднество. Атлет являет собой сущность художественной Религии; это одновременно идеал Господина (он признается Господином без насилия, без преступления) и Бог, ставший плотью. Культ Игр, Атлета, есть празднество, которое Человек устраивает в свою собственную несть.*** Атлет: «ein beseeltes lebendiges Kunstwerk»/ «одушевленное живое художественное произведение»/ (р. 505, 5—6-я строки /с. 386–387/).
Впервые Человек получает возможность жить целиком в «религиозном» Мире. Здесь: Атлет, живущий в «мире» спорта. (В «мире» Статуй, как и в Храме и т. п., жить невозможно… Но чего здесь не хватает, так это Духа; Атлет не разговаривает: нет Логоса, одна лишь Плоть). [146]
3.
Атлет молчит. Но дифирамбический Поэт (Пиндар) его воспевает. Переход от собственно художественной Религии к Религии литературной (параграф с).
146
«Человек (…) ставит себя самого на место статуи как форма, воспитанная и развитая для совершенно свободного движения, подобно тому как статуя есть совершенно свободный покой. (…) одушевленное живое художественное произведение, которое сочетает со своей красотой силу и которому как награда за его силу достается украшение, коим чти
с. Das geistige Kunstwerk /Духовное произведение искусства/ (р. 506–520 /с. 387–399/)
«Спортивный мир» — Мир человеческий, в нем можно жить. На первый взгляд он даже может показаться совершенным, ведь в нем есть «чемпион мира», т. е. человек, обретший в борьбе всеобщее признание своей единичности. Но спортивная борьба несерьезна (нет риска жизнью), и, кроме того, Человек здесь получил признание только как тело. Итак, несовершенство «спортивного Мира»: отсутствие подлинной (целостной) Индивидуальности, а значит настоящего «удовлетворения».
Складывающийся новый Мир — это Мир литературы. Этому Миру недостает Wirklichkeit, действительности. Человек бежит реального Мира, выстраивая Мир литературы, религиозный, стало быть, мир. И всякая Религия необходимо порождает Литературу: сначала священную, потом мирскую, но соотносясь с какой-то высшей ценностью. Любая Литература сотворяет некий Мир. Мир языческой (религиозной) литературы рождается вместе с Эпосом, живет в Трагедии и умирает как Комедия. Отсюда три диалектические этапа:
(1) Эпос: панорама этого Мира;
(2) Трагедия: актер, лицо, действующее в нем;
(3) Комедия: итог деятельности этого действующего лица.
(Введения нет, потому что общим введением в параграф с служит последний абзац параграфа Ь, т. е. третий этап предыдущего диалектического движения: Литература рождается из Мистерий и Оргий, а равно из Спорта).
i г Эпос (р. 506, 7-я строка—509, 3-я строка снизу/с. 388–391/).
1-й абзац параграфа: Первое объединение народов в одну Нацию ради общей цели, например в Троянской войне. Объединение по причине противостояния (союз против…). Действия этого объединения не суть проявления «сущности» Мира: нет всемирного Государства, Империи.
лась статуя, и честь занять среди своего народа место каменного божества…» (с. 386–387) (прим. перев.).
2- й абзац: Анализ эпического Мира. Он целостен, в нем можно жить. Но в нем есть Oberbefehl /верховное повеление/ и нет Oberherrschaft /верховной власти/', есть единое командование и нет единого правления. Это находит отражение в Пантеоне. (Стадия Ощущения, но еще не Восприятия-Трагедии или Рассудка-Комедии).
Нет подлинного, непревзойденного Героя (Актера, действующего лица): его появление будет означать распад союза; то будет Трагедия. Тогда явно обнаружится тот конфликт Всеобщего и Единичного, который таит в себе Мир «священного союза».
3- й абзац: Этот Мир раскрывается для Человека в Эпосе.
Der Schluss /заключение/ («Силлогизм») относительно
Эпоса:
1) das Extrem der Allgemeinheit /крайний термин — всеобщность/ = die Gotterwelt /мир богов/;
2) die Mitte /средний термин/ (Besonderheit /особенное/) = das Volk in seinem Helden / народ в своих героях/;
3) das Extrem der Einzelheit /крайний термин — единичное/ = der Sanger /певец/. [147]
147
«…чтб фактически имеется налицо, так эю его заключение, в котором крайний термин — всеобщность, мир богов, через средний термин — особенное — связан с единичностью, с певцом. Средний термин — это народ в своих героях…» (с. 389) (прим. перев.).