Введение в социальную философию
Шрифт:
С этой целью философ обязан искать объяснения и понимания значимых исторических событий, способных реально повлиять на судьбы человечества. Это значит, что сугубо философская работа может быть посвящена осмыслению опыта Октябрьской революции в России, ее "всемирно-исторического значения", о котором можно говорить без всякой иронии, независимо от нашего отношения к свершившемуся. Очевидно, что философия истории не может пройти мимо этого события в надежде извлечь из него практический урок для человечества, который научил бы людей трезво оценить креативные возможности сознания, способность "материализовывать" философские утопии, создавать артефактные формы общественной организации.
Не
III
Описанием философско-исторической проблематики мы заканчиваем характеристику предмета социальной философии, которая представляет собой, как и всякая научная теория, процесс восхождения от абстрактного к конкретному, процесс последовательной конкретизации объекта, выступающего вначале как социум, затем как общество и, наконец, как история.
О восхождении от абстрактного к конкретному в социально-философской теории мы еще поговорим ниже - в связи с проблемой субстанции социального и процедур ее рассмотрения.
Пока же нужно сказать, что, ограничивая предмет социальной философии триадой социум - общество - история, мы берем на себя большую ответственность, заранее вызывая несогласие многих коллег. Все дело в том, что "за бортом" социальной философии остается еще один важный, возможно, важнейший раздел философского познания, непосредственно связанный с обществом и общественной жизнью.
Мы имеем в виду философскую антропологию, которая изучает родовую природу человека, устойчивые особенности его внутреннего жизненного мира, типы ценностной ориентации, так называемые экзистенциалы бытия (переживания свободы и несвободы, счастья и несчастья, смерти и бессмертия, любви и ненависти и др.).
Выводя человека за пределы специализированного социально-философского познания, мы отдаем себе полный отчет в том, что реальное общество и реальная история невозможны без живых человеческих индивидов. Мы признаем, далее, громадную важность философского изучения человека, представляющего собой главную (но не предмето-образующую!) проблему философского мышления. В этом плане изъятие антропологической проблематики из социальной философии свидетельствует не о "неуважении" к человеку, но, напротив, о признании колоссальной сложности "предмета" и важности его изучения.
Все дело в том, что человек, по нашему убеждению, достаточно сложен для того, чтобы представлять собой самостоятельный объект познания, в чем-то более сложный, чем общество и его история, и не сводимый поэтому ни к анализу общественных законов, ни к изучению исторических взаимодействий стран и народов.
Оставляя специальный анализ человека за рамками социальной философии, мы вступает в противоречие с двумя влиятельными философскими концепциями, имеющими немалое число сторонников.
Одна из них рассматривает человека как производное от
Логическим следствием такой позиции является отказ от признания человека самостоятельным, отличным от общества объектом философского познания, "растворение" человека в обществе, отождествление общества и общественного индивида.
Другая точка зрения, популярная в последние годы, представляет себя как "ниспровержение" устаревших догм марксизма и "социоцен-тризма" в целом, что не мешает ей быть переизданием древнейших догм номиналистического антропологизма в философии. Речь идет о позиции, в соответствии с которой своей автономии лишается уже не человек, а напротив, общество, рассматриваемое как субстанциально несамостоятельная "эманация" или "экстернализация" человеческой природы. Ученые полагают, что все сложнейшие институциональные особенности общественной жизни могут быть дедуцированы из свойств человеческого индивида, изучая которого мы тем самым изучаем общество и историю.
Результаты такого подхода полностью совпадают с результатами социоцентристской установки: вместо двух относительно самостоятельных субстанций - общества и человека, сложнейшим образом связанных между собой, - мы получаем упрощенную модель "человеко-общества", в одном случае, и "общество-человека" в другом.
Подробная критика такого подхода нам предстоит ниже в связи с проблемой понимания общества "универсалистскими" и номиналистическими концепциями. Однако начнем мы с более общей темы, заявленной выше, - с философского рассмотрения социума как подсистемы окружающей и охватывающей нас реальности.
Примечания к разделу 2
Заметим, что термин "социальное", как и термин "общество", имеет несколько несовпадающих смыслов, отличных от используемого нами широкого значения, в котором социальность понимается как принадлежность, включенность явлений в сферу надорганического, присутствие в нем субстанциальных свойств, не редуцируемых к свойствам иных сфер реальности, не объясняемых присущими им законами. Так, нередко понятие социального используется как антитеза понятия "культурное" - как это делал, к примеру, П. Сорокин, отличавший социальные системы, или системы "взаимодействующих людей", от культурных систем, или систем "взаимосвязанных идей". Иное понимание социального ассоциирует его с коллективностью - как это делал, например, М. Вебер, считавший социальным "только то действие, которое по своему смыслу ориентировано на поведение других" и отказывавшийся считать социальным действием "уединенную молитву человека" и даже дорожное происшествие случайное столкновение двух велосипедистов (см.: Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 626). В третьем случае термин "социальное" применяют для обозначения особого участка общественной жизни людей, т н. "социальных процессов", которые многие социологи отличают от процессов экономических или политических. Все эти более узкие значения термина "социальное" будут рассмотрены ниже.