Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение
Шрифт:
В заключение хотелось бы обратить внимание на стихи 11:1–9, являющиеся одними из самых ярких во всей пророческой литературе. Этот фрагмент четко разделяется на три части:
1. Стихи 1–4 — доброта ГОСПОДА, с которой Он изначально относился к Израилю, уподобляется взаимоотношениям внимательного отца со своим ребенком.
2. Стихи 5–7 говорят о сильном негодовании ГОСПОДА на упрямый Израиль и о решении ГОСПОДА допустить уничтожение Израиля мечом (наказание, соответствующее серьезному нарушению).
3. Затем вследствие одного необъяснимого риторического приема, в чем–то сходного с переходом от стиха 2:13 к стиху 2:14, ГОСПОДЬ меняет настроение и перестает гневаться:
Как
как предам тебя, Израиль?
Поступлю ли с тобою, как с Адамою,
сделаю ли тебе, что Севоиму?
Повернулось во Мне сердце Мое,
возгорелась вся жалость Моя!
Не сделаю по ярости гнева Моего,
не истреблю Ефрема,
ибо Я Бог, а не человек;
среди тебя Святый;
Я не войду в город.
Благодаря смелому поэтическому красноречию создается впечатление, что ГОСПОДЬ начинает глубже понимать свои собственные чувства. ГОСПОДЬ обнаруживает в самом себе страсть и сострадание, предотвращающее полное разрушение Израиля, предвещенное в стихах 5–7. Поэт же озвучивает все эти чувства. В этом отрывке Бог отказывается от заслуженного и предсказанного наказания Израиля. Это божественное решение оказывается гораздо более радикальным, нежели описанное в стихах 14:4–7, где исцеление приходит только после опустошения. Здесь же наказание отменяется, причем отменяется исключительно по воле ГОСПОДА, как размышляющего вслух. ГОСПОДЬ — не «человек», чтобы поддаваться гневу; ГОСПОДЬ — «Бог». Более того, ГОСПОДЬ — «Святой Израилев», Бог, неотъемлемое свойство которого — верность Израилю. Благоденствие Израиля зависит именно от этого самосознания Бога, даже когда Израиль своим недостойным отношением к Богу заслуживает кары. Традиция Книги Осии очень глубока как по поэтике и риторике, так и по выраженным в ней эмоциям, и намного превосходит простую схему «преступление–наказание» или что–то сходное quid pro quo [12] . Трудно сказать, как именно возникла эта традиция. Совершенно ясно только одно: в Книге Осии главная, неотъемлемая черта характера ГОСПОДА — милосердие. Именно оно спасает Израиль во время исторического кризиса, следующего за отступничеством. На протяжении всего периода становления традиции пророчества Осии оставались особенно притягательными и актуальными, помогая общине пережить переселение и потерю собственной земли. В окончательной версии текста полностью сохранено как переживание потери, так и объяснение этой потери неверностью Израиля.
12
«Одно вместо другого» (лат.).
И все–таки в окончательной версии текста история Израиля не заканчивается потерей. Возможно, в древнем изначальном тексте, в основе которого лежал личный опыт пророка, не было подобных идей, может быть, они были привнесены в него редакторами. Вместе с тем легко увидеть, как основания для подобного расширения теста традиция обнаружила в личном опыте самого страдающего пророка:
И сказал мне ГОСПОДЬ: иди еще и полюби женщину, любимую мужем, но прелюбодействующую
При этом столь личное откровение оказывается откровением ГОСПОДА для всего Израиля:
Подобно тому, как любит ГОСПОДЬ сынов Израилевых, а они обращаются к другим богам и любят их лепешки с изюмом
Этот смелый поэтический образ оказывается непосредственно связанным с нарушением Завета. В то же время подобный риторический прием позволяет объяснить, как становится возможным пребывание ГОСПОДА среди неверного народа Израилева. По мнению пророка, неверность — одна
2. Книга пророка Иоиля
Книга пророка Иоиля, вторая из Двенадцати пророков, полна загадок. Ни о самом пророке, ни об историческом контексте, в котором создавалась книга, ничего неизвестно. Книга, очевидно, содержит цитаты из более древних текстов, поэтому традиционно считается, что она была составлена в персидский период. Однако все исторические и критические суждения, касающиеся этой книги, остаются всего лишь предположениями.
Книга делится на две части. В главах 1–2 описывается серьезный исторический кризис или природный катаклизм. (Следует обратить внимание на то, что в еврейской Библии 2–я глава заканчивается стихом 27. Стихи 2:28 и 3:1 в Септуагинте [которой следуют английский, славянский и русский тексты] — начало соответственно 3–й и 4–й главы в еврейской Библии. В данном случае мы будем следовать принятому в английском переводе делению глав.) В поэтической форме в тексте описано жестокое нападение на Израиль, повергшее общину в глубокий кризис и вызвавшее у людей сильный страх (1:2–2:11). «Вторжение» представлено как нашествие саранчи. Однако нашествие саранчи, подвергающее опасности жизнь земледельческой общины, — событие, которое могло иметь место на самом деле, — становится той основой, на которой поэт в гиперболизированной форме изображает военную угрозу, нависшую над общиной:
Традиционная риторика утрачивает смысл; звук превращается в ультразвук. Каждый слышащий его трепещет. Звучит сигнал тревоги. Наступает день мрака, густого мрака. По мере обретения текстом остроты, сквозь тьму, распространяющуюся все дальше и дальше, сквозь злобу и жестокость, мы видим наступление исполненной злобы армии…
Нашествие саранчи — всего лишь образное описание молниеносной войны…
За рассказом о нашествии саранчи не скрывается недавнее прошлое или ближайшее будущее. И все же для современного читателя надвигающаяся саранча оказывается гораздо страшнее человеческой армии. Ее нашествие похоже на научно–фантастический фильм ужасов, — огромные жуки, пожирая растения, разжевывают и людей, — смешанный с древним ужасом предчувствия того, что так и будет на самом деле: эти маленькие твари, которые живут рядом с нами, на которых мы часто наступаем и которых мы уничтожаем миллионами, когда это необходимо, когда правосудие наконец свершится (а именно об этом и говорит текст), они, эти твари, вдруг окажутся «в седле» (они изображены в виде всадников), а мы побежим от них, как от всепожирающего пламени
В данном случае саранча, представленная неправдоподобно огромной, — не просто эпизод из жизни, но аллегорическое описание военного нашествия. Однако внимательный читатель понимает: нашествие как саранчи, так и людей — всего лишь миг по сравнению с великим «днем ГОСПОДА», в который проявляется власть ГОСПОДА и над миром, и над Израилем:
О, какой день!
ибо день ГОСПОДЕНЬ близок;
как опустошение от Всемогущего придет он.
Трубите трубою на Сионе
и бейте тревогу на святой горе Моей;
да трепещут все жители земли,
ибо наступает день ГОСПОДЕНЬ, ибо он близок.
И ГОСПОДЬ даст глас Свой
пред воинством Своим,
ибо весьма многочисленно полчище Его
и могуществен исполнитель слова Его;
ибо велик день ГОСПОДЕНЬ
и весьма страшен, и кто выдержит его?