Введение в юридическую профессию. Твоя профессия – юрист
Шрифт:
В соответствии с этим под солидарностью Дюги понимает факт взаимной социальной зависимости, соединяющей между собой – в силу общности потребностей и разделения труда – «членов рода человеческого, в частности, членов одной социальной группы». Солидарность представляет собой закон общественного организма, в соответствии с которым этот организм функционирует.
Стремясь упразднить из правовой теории «метафизические» и «индивидуалистические» конструкции, «унаследованные» от догматического правоведения, Дюги в своих научных трудах подверг критике и переоценке такие традиционные юридические институты и понятия, как государственный суверенитет, публичная власть, субъективное право, частная собственность, индивидуальные права личности; представил собственное видение
Прежде всего, теории частного права как сферы господства индивидуальной свободы Дюги противопоставил концепцию права как социальной функции. Вслед за Дюркгеймом, он развивает утверждение, что право есть лишь «непосредственный результат социальных фактов», поскольку оно представляет собой один из аспектов общественной солидарности. Исходя из того, что каждый член общества обязан поддерживать социальную сплоченность, Дюги отрицает идею субъективных частных прав и вводит понятие некой социальной нормы – нормы объективного права, которое не зависит от произвольного волеизъявления отдельных лиц.
Дюги отрицает и понятие публичного права. Провозглашая тезис «публичная власть есть просто факт», Дюги разоблачает «миф» о государственном суверенитете: государство не является чем-то отличным от индивида, оно – лишь проявление индивидуальной воли правителей, которые обязаны выполнять соответствующие социальные функции, а именно – организовывать и контролировать работу публичных служб. Государство в его прежних формах – римская, якобинская, королевская и т. п. власть «как пустая схоластическая конструкция» – исчезает, а на смену ей приходит новый государственный порядок – «более гибкий, более гуманный, больше защищающий индивида». В основе этого нового порядка две составляющие: с одной стороны – идея социальной нормы, отражающая факт взаимозависимости человечества вообще и членов одной социальной группы – в частности, а с другой стороны – децентрализация, идея синдикального федерализма как нового способа общественного взаимодействия.
Синдикат, профессионально-корпоративное представительство всех слоев населения, по мнению Дюги, мог бы составить альтернативу парламенту и служить воплощением идеи сотрудничества и взаимоограничения властей.
Разрабатывая тему социальной нормы, основанной на соединяющей людей взаимной зависимости, Дюги выдвинул тезис о социализации основных институтов буржуазного права, в том числе – собственности. Существование частной собственности не оспаривается, однако Дюги доказывает, что право собственности и обусловленное ею определенное экономическое положение предоставляют индивиду основания для власти, а власть в свою очередь обязывает его выполнять соответствующие общественные функции – социальную миссию. Таким образом, собственность социализируется, служа не только собственнику, но и всему обществу.
В конечном итоге Дюги предстает защитником социально-юридического, т. е. позитивистского и социологического понимания права, но с некоторым отступлением в пользу естественно-правовой традиции. Разработанная им теория солидаризма оспаривает одновременно и марксистское учение о классовой борьбе и принципы буржуазного индивидуализма, характерные для ранней стадии развития капиталистического общества. На основе своей концепции Дюги разрабатывает ряд теоретических и практических рекомендаций, способствовавших развитию государственно-монополистических тенденций. Он проповедует децентрализацию и самоуправление, отрицает идею невмешательства государства в экономику, но в то же время выступает против государственного воздействия на процесс превращения социальных норм в правовые.
Взгляды Дюги оказали благоприятное воздействие на развитие политического и правового сознания новейшего времени. Однако, несмотря на то, что сам Дюги был сторонником буржуазной демократии, двойственность и противоречивость его концепции позволила использовать его идеи в самых различных целях: в частности, в социалистической юриспруденции и в идеологии фашизма – для обоснования категорий долженствования, усиления власти государства, ликвидации частного права и т. п.
1.3.
Ни один поэт не интерпретирует природу так свободно, как правовед интерпретирует право.
Прежде, чем говорить о российских юристах, необходимо отметить, что судьба права складывалась в России на протяжении ее многовековой истории далеко не так гладко и однозначно, как в Европе. Повлияли на нее, прежде всего, особенности возникновения и развития российской государственности. Наши предки, вступив на путь самостоятельного исторического процесса значительно позднее многих европейских народов, оказались как бы в стороне от основных путей европейской цивилизации и культуры; не испытали на себе влияния античной культуры, в том числе и правовой, прежде всего римского права, доставшегося в наследство Европе.
Существенно повлияли на специфику нашего национального правосознания и такие параметры народной жизни, как патриархальность, православие, поглощение личности миром, общиной, локальность, ограниченность крестьянского мира. Православие давало россиянину ощущение своей принадлежности к миру высших ценностей, истины. Соборность можно противопоставить западноевропейскому индивидуализму, проникшему и в религию.
Поглощение личности миром реализовалось в осуждении всякого несогласного меньшинства внутри общины, выталкивании всего непохожего (как правило, лучшего). Человек сам по себе – ничто, только общинные интересы общезначимы. Отсюда – непризнание общиной личного права, непризнание общинной психологией индивидуальной вины, индивидуального причинителя ущерба и индивидуальной ответственности, которые являются важнейшим признаком правового регулирования общественных отношений и соответствующего им правового сознания.
Русская община, русский коллективизм, кроме универсальных признаков и форм организации жизни, имели и свою специфику, заключавшуюся в крайне медленном преодолении родовых, патриархальных пережитков, в правах общины на все земли ее территории и крайне слабом в силу этого развитии частной собственности, в значительной роли общины в хозяйственных вопросах, касающихся ее членов, и длительном существовании общины в национальных масштабах (вплоть до периода массовой коллективизации крестьянства в советский период). Все это препятствовало становлению права и правового сознания в России. Н.А. Бердяев отмечал в 1923 г., что «с русским коллективизмом связано и отрицательное отношение к праву, смешение права с моралью. Но отрицание права, которое у русских шло справа и слева, есть отрицание личности, порабощение ее коллективом Такое отрицание права есть знак ослабления личного самосознания, есть недостаток личного достоинства, есть погруженность в безликий коллектив. Это свойство оказалось роковым для России.» [26]
26
Бердяев Н.А. Философия неравенства. – Берлин, 1923. – С. 22–23.
А.И. Герцен отмечал в начале 50-х гг. XIX века: «Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно.» [27]
27
Герцен А.И. Собр. соч. – М.,1950. – Т. 7. – С. 251.