Вверх тормашками в наоборот
Шрифт:
Дара таки гладит белоснежные перья Ви. С восхищением и какой-то детской радостью, исследуя на ощупь шелковистую мягкость пуха.
— Царевна-Лебедь! Боже, настоящая!
Ви робко улыбается и тут же с испугом смотрит на Геллана. Она думает, он будет её ругать или бить за поднос. Он улыбается ей в ответ, делая пальцами знак: всё хорошо.
Дара тут же оборачивается, смотрит на него, но не решается задать вопрос, который вертится у неё на языке. Можно и не спрашивать. Он и так знает, что она хочет спросить, поэтому отрицательно качает головой: нет, в этом доме не ругают мохнаток за оброненные
Ему показалось, она поняла и успокоилась окончательно. Дара подхватила мерцателя со стола. Мира завороженно провожала вожделенный объект глазами. Геллан взял девчонку за руку.
— Позвольте представить вам Дару, небесную девочку, что появилась вчера, когда я неудачно охотился на мерцателей. Дара, это Дред, он помогает накрывать на стол. Это Иранна — местная муйба, которая помнит, как я появился на свет, знает много разных вещей и делает, что хочет. Это Мила, моя сестра, которая вбила себе в голову, что мерцатели могут жить в неволе. С Ви ты уже почти знакома. Она, как и Дред, помогает нам в едовой. А теперь, может, мы всё же позавтракаем?
Он начертил знак присутствия — тут же в едовую бесшумно вплыли ещё две почти бесплотные тени, споро убрали разбросанную еду. Ви, спохватившись, исчезла вслед за подружками и через пару минут появилась с новым подносом, заставленным едой.
Геллан сел рядом с Иранной, Дару усадил подле себя. Мила снова сжалась: она привыкла всегда находиться неподалёку от него, но сегодня Геллан решил изменить эту традицию. Пусть девочки познакомятся. А он не будет ни пугалом, ни щитом, ни защитником. Лишь сторонним наблюдателем.
Стол скоро заставили разными блюдами, Дара смотрела на еду во все глаза, но трогать пока ничего не решалась.
— Не ешь глазами. Ешь, как принято, — тихо пробормотал он, чувствуя, что улыбается, и поставил поближе к девчонке тарелку с хлебом. Она тут же схватила кусок, откусила — и уже через минуту пробовала всё, до чего могла дотянуться. Не жадно, а любопытно. Пробуя, замирая, чтобы ощутить вкус. Мужественно глотая то, что не понравилось и с удовольствием уписывая еду, что пришлась по вкусу.
Ещё через несколько минут он заметил, что она норовит подсунуть куски еды под стол. Мерцателю. Напрасный труд: тот воротил нос от всего.
— Дара, перестань крутиться, — строго сказал он, вспомнив о своих обязанностях.
— Вот ещё! — возразила ему девчонка. — Думаешь, я могу есть спокойно, зная, что Тяпка голоден?
— Т-т-тяпка? — Мила сказала это слово почти шёпотом, но Геллан почувствовал, как невольно увлажнились глаза.
Дара живо повернулась к Миле:
— Ну да, Тяпка. Я так назвала его. Геллан говорил, ты очень хотела мерцателя?
Мила часто-часто закивала головой. В глазах вспыхнула надежда. Шаракан.
— Так вот. Мерцатель у нас теперь есть. Хочешь, он будет нашим общим?
— П-п-правда?
— Да без базара. Только как бы он не сдох у нас.
Геллан перевел дух. За несколько фраз девчонка с мерцателем смогла сделать то, на что у него ушли бы недели или месяцы.
— Еда ему нужна, понимаешь? Мимей здесь, я так понимаю, нет. Но может, они едят что-то ещё, кроме этих бело-голубых палок?
— Т-т-тяпка. — Мила протянула руку и замерла, не решаясь
— Держи, он такой толстенький и хорошенький.
Мерцатель вырываться не стал, а заурчал в слабых руках Милы. Та распахнула глаза и прижала ушастика к лицу.
— Ви, может, ты знаешь, что едят мерцатели? — спросила Дара у служанки. Та только заморгала. Она уже справилась с собой, вернулась в нормальный облик. — Может, у вас есть сырые овощи? Морковка или капуста, чтобы он смог что-нибудь погрызть.
— Не он, а она. — чуть насмешливо уточнила Иранна. Её глубокий голос прозвучал громко, и все замерли. Геллан, хотя уже давно вышел из детского возраста, почувствовал, как невольно выпрямляет и так прямую спину. Инстинкт, выработанный годами на звуки этого властного голоса, никуда не исчез.
— Она?.. — видать, этот голос действовал на всех одинаково: Дара подтянулась и захлопала глазами.
— Она. — подтвердила Иранна. — Это самка.
— Хорошо, что я назвала его Тяпкой, — пробормотала девчонка, затем встрепенулась и переспросила:
— И всё-таки: что едят мерцатели? — и с надеждой уставилась на Иранну.
Глава 7. Что едят мерцатели. Дара
Мне хотелось пришибить этого твердолобого Геллана. Во-первых, я ничего не понимала. Во-вторых, не могла отделаться от мысли, что попала в какое-то забитое, запуганно-замученное царство, где все боятся любого жеста и шороха. Ну, разве что Иранна, которая почему-то муйба (понятия не имею, что это значит!), сидела спокойно и с улыбкой в глазах наблюдала весь происходящий цирк.
Вначале Ви — Царевна-Лебедь — пугалась и падала, словно ждала, что я её колошматить ногами буду, затем Мила — девчонка лет десяти — сжималась от каждого звука. На какое-то мгновение показалось мне, что гнобит их Геллан, в бараний рог скручивает, как какой-то царёк-тиран недоделанный. Но как-то не вязался у меня с этим, хоть и не очень привлекательным типом, образ злобного монстра. Да и Иранна сидела за столом спокойно, как особь королевских кровей. Но я дала себе слово после завтрака зажать несносного Геллана где-нибудь наедине и заставить ответить на все вопросы, которые накопились у меня буквально за пятнадцать минут пребывания "на людях".
Мерцатель воротил нос от всей еды, которую подавали за столом. Я лихорадочно вспоминала, что любят кролики. Траву, овощи какие-нибудь твёрдые. Грыз же он, закатывая глазки, хрустящие лианы мимеи? Неужели здесь нет ничего подходящего? Я так поняла, мой Тяпка (точнее, моя Тяпка: Иранна сказала, что это самка) — первый мерцатель, попавший в общество людей. До этого, видите ли, никто не пытался разводить их в неволе. Интересно, почему?
Оставалась одна надежда.
— И всё-таки, что едят мерцатели? — спросила я Иранну, которая, хоть никогда мерцателей в неволе не держали, уверенно определила, что это особь женского пола.