Вверх тормашками – вниз Аджикой
Шрифт:
Мы, конечно, все поохали над геройством неслыханным и возрадовались изрядно.
Теперь у нас в наличии была целая эскадра! Это тебе не один мелкий кусочек, за который приходилось воевать с соплеменниками. Теперь судов хватало на всех, и даже на вечно гугнивого Вову, маменькиного сынка, отличника и ябеду.
Первым, по праву добытчика, плот опробовал Вадик. Плотик был что надо! Большой и устойчивый, он плавно скользил по воде, навевая фантазии о бескрайнем океане, пиратах и красивых пленницах из параллельного шестого «А».
Полдня мы лихо плавали
И тут на берегу появился мужик. Некоторое время он пристально смотрел на нас, курил папиросу и о чем-то думал. После чего призывно замахал руками, предлагая заканчивать баталии и пришвартовываться в порту приписки. Мы сразу и все вместе сильно очканули, потому что вариантов не было. Это был один из прорабов, у которых наш сильный и смелый Вадик из-под носа угнал пенопласт.
Вадик пришвартовался последним, ибо подумал то же самое. Но все оказалось не так уж и плохо. Единственный нюанс заключался в том, что отличник и ябеда Вова, предчувствуя грядущие люли, очканул не по-человечески и, метнувшись за бугор, с ходу залег за кустом, прямо в весеннее собачье дерьмо. И теперь нервительно хныкал, представляя, как дома огребет не только за промокшие ноги, но и за куртку в собачьих какахах.
А мужик тем временем достал из кармана чекушку водки, опрокинул ее в свой зев и мечтательно воззрился на океан. Метко брошенная им бутылка плюхнулась точно на середину лужи, и теперь сходство с океаном стало еще более сильным. Пиратская эскадра, собственно, сами пираты, толпящиеся на берегу, бескрайние воды и бутылка с мольбой о помощи внутри.
Видимо, поддавшись всеобщему романтическому настроению, дядя крякнул и полез на плот. Под его весом и объемом пенопласт уже походил не на гордую шхуну, а скорее на утлое суденышко, но, обуреваемый романтикой, мужик на такие мелочи внимания не обращал.
Он встал на середину плота, повернулся лицом к середине лужи и раскинул руки, ловя немного перекошенным от пьянки лицом свежий бриз.
Отличник и гундос Вова еще причитал за грязную куртку, когда Вадик взял шест и тихонечко оттолкнул плот от берега. Картина «Команда отправляет провинившегося на необитаемый остров».
Еще не почуяв засады, мужик глубоко вздохнул, улыбнулся и открыл глаза. То, что он ими увидел, резко изменило его настроение с хорошего на какую-то фигню. Еще не понимая важности момента, он шагнул в нашу сторону. Плот накренился. Мужик попятился. Плот выпрямился.
…А вокруг расстилалось бескрайнее море…
— Эй, пацаны, — почему-то хрипло позвал он, — давайте-ка меня назад. К берегу. А не то я вам…
Дальше мы весьма объемно пополнили наш и без того немаленький запас забавных выражений.
Но вся проблема заключалась в том, что управлять плотом можно было только с помощью шеста. Который остался на берегу. И ветер… Про ветер помнишь?
Через час, когда нам надоело смотреть, как ветерок издевательски носил по луже плот с уже притихшем дядей, прибежала
К тому времени мужик уже вовсю пытался грести своей кепкой, но плот почему-то не плыл, а только крутился вокруг своей оси, приводя дядю в некоторую нервозность.
Я никогда не забуду зрелища оторванного от мира человека, который волею судеб оказался один на один со злой стихией. Он сидел на попе, скрестив по-турецки ноги и подперев голову дланью правой руки. Пальцем левой он меланхолично ковырял пенопласт, красивым щелчком отправляя кусочки в воду, и смотрел, как они кружатся в веселом хороводе.
Это картину мы наблюдали, когда после ужина, часа через два, вышли опять погулять.
На наше появление он никак не отреагировал, только поднял голову, глянул на нас и опять приступил к философскому созерцанию. Вот только в его глазах промелькнуло что-то такое, очень далекое от философии человеколюбия.
…Палку для манипулирования судном мы передавали вдвоем с Вадиком. Подплыв на плоту к этому пилигриму, Вадик протягивал мужику шест, а я уже усиленно греб в сторону берега.
В общем, мужик нас не догнал. Хотя регата вышла знатная! Но наш опыт, помноженный на наши предчувствия, сотворил чудо, и в тот момент, когда дядя причалил к берегу, мы уже рвали когти метрах в пятистах от него.
Надеюсь, он не обиделся. Ведь мы же не стали кидать в него собачьи какашки (предложение ябеды Вовы), и камни в воду около него тоже не кидали (совместное предложение мое и Вадика). И вообще. Как бы то ни было, ведь это мы протянули ему шест помощи. А он нас такими словами!
Нехорошо, дядя. Нехорошо.
Петардочка
Мелкие детишки — все-таки такое стихийное бедствие, что справиться с ними могут только крепкие нервы.
Не знаю, насколько мы тогда были мелкие, но по тринадцать лет нам уже стукнуло. А вот в голову дополнительных мозгов почему-то не вложилось, и именно поэтому мы с Вадиком проводили летние каникулы в форме «Где бы чё натворить?».
Мы, не страдающие недостатком фантазии, заканчивали день, как правило, со всех ног убегающими от очередной жертвы нашего безделья.
…В этот раз Вадик принес ошеломляющую новость. Знаешь, молвил он таинственным шепотом, я, кажется, научился делать бомбочки.
Я, поначалу воодушевленный его таинственностью, резко скис. Бомбочки мы умели делать и до того, как Вадик обрел это сокровенное знание.
Воздушные шарики с водой были опробованы еще месяц назад из моего окна, и, несмотря на такой давний срок, при воспоминании об этом ухи начинали самопроизвольно шевелиться и двигаться в различных направлениях, как бы уворачиваясь от цепких пальцев с виду приличного гражданина, который имел глупость остановиться под окном с целью закурить. Испортить здоровье пагубной привычкой мы ему не дали и для этого водрузили ему на голову полный шарик воды с пятого этажа.