Вы хотели войны? Вы ее получите!
Шрифт:
Старший «бай» с невыразимой скукой глянул на вошедших. Родин дежурно спросил:
– Разрешите, товарищ полковник?
Полковник кивнул.
– Ну, что там у вас? Почему по связи сразу не доложили результат?
– Секретную информацию в открытом эфире? – пожал плечами Родин.
– Какие здесьмогут быть секреты? – раздраженно отреагировал Полковник, и, в принципе, был прав.
Мирза бросил мгновенный, как искра, взгляд на Полковника, промолчал на выпад, глянул и на подчиненных. Те без слов
Родин подошел к столу, отодвинул в сторону пиалы и чайник, развернул лежавшую карту.
– Докладываю, – чеканным голосом начал Родин. – Во время облета подконтрольной территории в режиме «охота» на караванном пути Ба-Хайр засекли три полугрузовых машины. При подлете было оказано вооруженное сопротивление, то есть попытка сбить один из вертолетов из гранатомета. Гранатометчик уничтожен с воздуха прапорщиком Бессчетновым. При последующем досмотре груза среди тюков с барахлом обнаружили пятьдесят пять килограммовых упаковок героина. – Насладившись эффектом, Иван наигранно скучным голосом продолжил: – В дальнейшем, при попытке оказать вооруженное сопротивление частью контрабандистов, они, в общем количестве семь человек, были уничтожены. Машины сожжены вместе с героином. Три «АКМа» и гранатомет могу представить в качестве трофея.
– Кто вам давал право уклониться от маршрута? – взвился Мирза.
Полковник, выдержав паузу, не зная, чью принять сторону, нашел выход:
– Старший лейтенант, что за самодеятельность? – железным голосом возопил он. – А если б вас подбили в воздухе?!
– Мы на войне, а не в сельхозавиации, чтоб над кукурузой летать! – отрубил Родин.
– Вы как разговариваете? Не забывайтесь!.. А где этот летун? А ну, вызывайте его сюда!
Родин глянул на Приходько:
– Виктор, вызови, пожалуйста!
Приходько кивнул, вышел из палатки.
Полковник хмуро поинтересовался:
– Какие-нибудь документы были у них?
– Только паспорта: таджикские, один – киргизский и один – афганский, – ответил Родин.
– Где они?
– Сгорели.
– И больше ничего, ни бумаг, ни блокнотов? – снова включился, ошалевший от родинского доклада Мирза.
– Никаких, – подтвердил Родин, решив вдруг не отдавать захваченный манускрипт и самостоятельно разобраться с ним.
– Ты сорвал все наши оперативные разработки, – не унимался Мирза. – Кто ты такой, чтоб самостоятельно принимать решения в нашем регионе?
– Моя фамилия – Родин, – веско ответил Иван. – Постарайся запомнить, майор.
– Вы отстраняетесь от операции! – проявил сурово власть Полковник, после чего отмотал метра полтора туалетной бумаги, вытер взопревший лоб и мощным глотком осушил бутылку минералки.
– А мы уже все сделали! – решил не сдаваться Родин.
Пан или пропал, Полковник, явление, хоть и не приятное, но временное, а у Родина – свои отцы-командиры, и в большинстве своем – вполне вменяемые. Полковнику хотелось казаться страшным и всесильным.
– Вы получите
– А вы, надеюсь, получите поощрение за наш результат! – отбился Родин.
Тут и Сурцов заглянул, Приходько пропустил его вперед.
– Вы почему отклонились от маршрута? – тут же вцепился в него Полковник.
– Я выполнял распоряжение руководителя операции, – разыграл удивление Сурцов и глянул на Родина.
Тот поощрительно кивнул: спектакль, да и только!
– Руководитель операции здесь я! – прорычал Полковник. – Черт знает что! Никакой дисциплины! Сплошная махновщина! Анархия! Вы еще зеленый флаг подвесьте на борту!
– Зеленый... зачем зеленый? – настала очередь удивиться Мирзе.
– Ну, в гражданскую войну были белые, красные, зеленые, – недовольно буркнул Полковник.
– У анархистов был черный флаг с мертвой головой, – уточнил Сурцов. – Не знаю, где как, товарищ полковник, а в авиации железный порядок и дисциплина, иначе в воздухе и минуты не продержались бы, и всем пассажирам была бы крышка.
– Вы свободны! – процедил Полковник. – О вашем своевольничанье я доложу вашему руководству. Вы тоже свободны, – махнул он рукой Родину и Приходько. – Черт знает что... Совсем распустились офицеры.
Мирза промолчал, тоже вышел из палатки, вслед за ним – его бесстрастные подчиненные.
– Ну, что, нам пора на базу. Темнеет, однако... Кому дырки на борту латать, а кому для орденов – на груди вертеть. Ну, что, Иван, прорвемся?
– Прорвемся, Денис, где наша не пропадала! Подставил я тебя!
– Да я на этого Полковника хрен ложил с прибором! – жизнерадостно отозвался Сурцов.
– С каким прибором – с высотомером? – поинтересовался Родин.
– И с авиагоризонтом тоже.
Рассмеявшись, порывисто обнялись.
– Спасибо тебе, Денис!
– Не за что. У нас в авиации своя система подсчета и учета. Десант высадили? Высадили! Караван грохнули? Грохнули! Результат – налицо... Ну, пока!
Мирза тоже кивком попрощался с Сурцовым и подумал, что «авторитет» Полковника упал ниже «ватерлинии», а если, соразмерно с пустынным пейзажем, то, скажем, до сусликовой норки.
Палатка спецназа возмущенно содрогалась. На столе – «сухой закон», ни капли спиртного на операции, банки сухпайка, вскрытые широким взрезом ножа, кружки с чаем.
Родин лежал на матрасе у «окошка» – квадратного выреза в брезенте, считал звезды, белые и сочные, как аккуратные кусочки сала.
Хохол же Приходько, равнодушный к звездам Востока, все никак не мог успокоиться, в который раз перемалывал стычку с Полковником и Мирзой.
– Ну, какие на хрен, оперативные разработки? Они что – знали, что «духи» сегодня попрут из-за речки, – там, где мы их и накрыли?
Родин посмотрел на консервную банку, в которой удушающе дымил вдавленный в остатки жира окурок.