Вы просто не знаете куда смотреть

Иевлев Павел Сергеевич

– Нам надо поговорить, Роберт. Серьёзно.

Я кивнул и взял стакан с полотенцем. Барменская магия. Бар-вуду.

– Мне кажется, Роберт, вы недооцениваете важность вашей позиции.

– Моя позиция за стойкой, – заметил я спокойно.

– Именно! Вы естественный центр притяжения. Своего рода пример.

– Может, дело в напитках?

– Бар – общественное место. Бармен – социальная функция.

Я молча пожал плечами. Функция так функция.

– Ваше отношение к маргиналам и сомнительным личностям задаёт обществу неверные ориентиры.

– А каковы верные?

Директор помолчал, внимательно на меня

глядя. Сверлил недобрым взглядом, как злой колдун, но полотенце и стакан работают, у меня даже жопа не зачесалась.

– Лето заканчивается, Роберт.

– Факт, – не стал я спорить с календарём.

– Вам придётся делать выбор. Всем придётся. Вы меня понимаете?

– Нет.

– Вы должны подать верный пример.

– Я подаю только напитки.

– Такова ваша позиция?

– Таков принцип работы бара. Наливаю всем, кто не мешает пить другим.

– Что ж, – сказал Директор, вставая, – мы, несомненно, ещё вернёмся к этому вопросу. А пока… моя супруга ищет место, чтобы встречаться с подругами, но вечерняя атмосфера вашего заведения для них чересчур токсична. Почему бы вам не открываться утром?

– А почему бы дамам не пойти в кафе?

– В забегаловку для дальнобойщиков? К этой вульгарной женщине? Мы не считаем её частью города. Она сама по себе. Никто из городских туда не ходит. Это, в конце концов, просто неприлично. Я прошу вас, Роберт, пойдите мне навстречу! Поверьте, моё расположение дорого стоит.

Так у нас появился «утренний клушатник». И чёртово радио.

***

– Роберт, время! – напоминает капризным тоном Директриса, и я тащу к ним на столик тяжеленный радиоприёмник.

Культурная программа – прослушивание утреннего выпуска радиопостановки «Отродья Ведьмы». Под мой кофе и бисквиты от Мадам Пирожок. В кафе к ней ходить они, значит, брезгуют, но выпечку наворачивают так, что только успевай подносить.

– …Он уверен! – возмущённо начинает голос. – Он, видите ли, точно знает!

Это, значит, главный герой. Тот самый человек с пылающей зад… гражданской ответственностью, так и норовящий ею что-нибудь поджечь. Сейчас мне кажется, что у него голос Директора, но антикварный ламповый приёмник довольно сильно искажает звук, и я не поручусь. Просто ощущение от персонажа такое же – наглое пафосное чмо, уверенное в своей правоте по умолчанию.

– …Но, может быть, и правда, девочка не отродье? – сомневается кто-то из его соратников. – Всегда есть вероятность ошибки. Зло коварно.

– Время уходит, и лучше ошибиться в эту сторону, чем в другую. Вы хотите, чтобы отродья заполнили город?

– Не дай Господь! – вздыхает его собеседник. – Не дай Господь…

Действие разматывается так медленно, что даже из тех обрывков, что я услышал, начинает складываться какая-никакая картина происходящего.

Это радиопостановка по мотивам не то книги, не то комикса, не то комикса по книге, не то книги по комиксу… Я ничего такого не читал, но не могу не признать, что актёры, как минимум, стараются. Некоторое переигрывание и излишняя мелодраматичность постановки сначала раздражают, но потом привыкаешь. Принимаешь как жанровую особенность. Мистический триллер, в котором Древнее Зло Возвращается, требует изрядной порции пафоса, иначе превратится в плохую комедию. Нет, правда, как это вообще можно воспринимать всерьёз? Но дамы волнуются и трепещут, нервно заедая стресс выпечкой. Жаль, что, в отличие от алкоголя, зарабатывает на этом в основном Мадам Пирожок.

Возможно, дело в том, что действие происходит в таком же маленьком городке, и им легко представить себя в эпицентре событий. Хотя событий как таковых мало, всё больше рассуждений разных лиц о том, что «грядёт», и «вот-вот начнётся». В данный сюжетный момент интрига крутится вокруг того, что группа граждан с зашкаливающей социальной инициативностью решила, что дочь одного из горожан – некое «отродье». Почему именно она, я пропустил. Поэтому сложилось впечатление, что основными симптомами признаны: «она красивая» и «ей семнадцать». Скажите мне, какая девчонка не красива в семнадцать? Ладно, а кроме Швабры? Девочку хотели «проверить». Не знаю, как именно, но в Средние века, кажется, ведьм бросали в воду. В кандалах. Выплывет – ведьма. Утонет – похороним, как честную женщину. Беспроигрышный метод, но я понимаю, почему отец против.

– …Её мать умерла от горячки вскоре после родов, – отвечает из хриплого динамика папа подозреваемой.

– Это было семнадцать лет назад, – напирает главный герой, – старый доктор умер, и мы знаем это только с твоих слов.

– Остались его записи.

– Он мог написать что угодно за порцию выпивки. Не скажу дурного про старого дока, но мы оба знаем, что он изрядно закладывал, от чего и помер.

– Я не знаю, от чего умер доктор. Но моя жена умерла от горячки, оставив мне дочь. Вы и близко не подойдёте к моей девочке. Никто из вас. Если с ней что-то случится, однажды ночью ты проснёшься от арбалетного болта в башке и успеешь посмотреть на свой труп вылетевшими из глазниц глазами. Я достаточно ясно сказал?

– Более чем, – зловеще ответил его собеседник, – более чем. Но лето заканчивается. Скоро всё изменится. И нас будет много.

– Значит, хорошо, что я запасся болтами.

На этом драматическом моменте прозвучала музыкальная кода – передача закончилась.

– Как он может! – возмущённо сказала Директриса. – Какой чудовищный эгоизм! Ставить свои интересы выше безопасности города!

– Всё же дочь… – позволила себе проявить преступное несогласие с линией партии одна из подружек. – Я бы тоже задумалась…

– О чём бы ты задумалась! – взвилась Директриса. – Как тут вообще можно задуматься? Это же отродье!