Вячеслав Тихонов. Князь из Павловского Посада
Шрифт:
– А какой реакции вы ожидаете от зрителей?
– Мне бы очень хотелось, чтобы зритель сначала полюбил наших героев, а потом пожалел. Потому что они все свои жизни закончили трагически. Фильм не может иметь другой финал, потому что человек, который отрывается от своей родины на 20 – 25 лет – и не важно, с какой целью, – это в любом случае трагическая жизнь. А судьбы остальных героев еще более трагичны – они гибнут. Красные гибнут, потому что верят в то, что они делают, и их убивают за это. Белые тоже верят в то, что делают, и их вышвыривают из собственной страны. И это для всех трагическая ситуация. И все люди хорошие, все люди честные. Мы не делаем картины про плохих и хороших. Мы делаем кино про хороших, которые не могут понять друг друга. А это актуально для любого времени.
Светлана
– Мне думается, что проект «Исаев» станет, безусловно, популярен среди людей старшего поколения. И интересен новому поколению в силу своего захватывающего жанра. Но такой славы, какая была у «Семнадцати мгновений весны» или у экранизаций других произведений Юлиана Семенова, у нового сериала не будет. Просто пришло другое время и другие герои. Максиму Исаеву, как мне кажется, к сожалению, в сердцах сегодняшних телезрителей места нет.
Что касается исполнителя главной роли Даниила Страхова, то я почти незнакома с его творчеством. И не могу сравнивать его ни с Тихоновым, ни с Володей.
Леонид Броневой, исполнитель роли Мюллера:
– Не знаю, не знаю, я достаточно скептически отношусь к повторам. Опыт показывает, что ничего хорошего из этого не получается. Примеры тому на нашем телевидении есть. Тот же «Тихий Дон». По-моему, вместо того чтобы брать уже полюбившегося телезрителям Исаева-Штирлица, лучше поискать новый неизбитый сюжет. Впрочем, современные режиссеры – люди самонадеянные. Возможно, «Исаева» и ждет успех «Семнадцати мгновений весны». Но, повторюсь, я в это мало верю.
Вячеслав Тихонов, исполнитель роли Исаева-Штирлица:
– Прошу вас не беспокоить меня по этому поводу.
Военная тема в творчестве Тихонова
Военный мундир в кино Тихонов надевал неоднократно. Он ему был так к лицу! Возможно, поэтому большинство его героев и носили форму. В галерее созданных им образов – люди сплошь героические: лейтенант Горелов в «Максимке», курсант авиационного училища в «Звездах на крыльях», матрос Виктор Райский в «Чрезвычайном происшествии», лейтенант Безбородько в «Жажде», лейтенант Рукавичкин в «Майских звездах», мичман Панин в одноименной картине, князь Сергей Нащокин в «Двух жизнях», капитан Суздалев – «На семи ветрах», князь Андрей Болконский в «Войне и мире», майор, а потом и полковник Млынский в трилогии, первый фильм которой назывался «Фронт без флангов», пехотинец Николай Стрельцов – «Они сражались за Родину», легендарный штандартенфюрер СС Штирлиц, он же – полковник Исаев. А сколько было героев невидимого фронта, предпочитающих обходиться без погон – тот же генерал Константинов в «ТАСС уполномочен заявить»…
То были образы разных эпох, сословий, однако все – сплошь русские люди (странно, но Тихонов никогда не играл иностранцев, хотя с его внешностью это было бы незатруднительно). Не раз обращался он и к теме Великой Отечественной войны: в той же трилогии И. Гостева – «Фронт без флангов» (1974), «Фронт за линией фронта» (1977), «Фронт в тылу врага» (1981); в фильмах: «Жажда» (1959, режиссер Е.Ташков), «Майские звезды» и «На семи верах» (1959, 1962, режиссер С.Ростоцкий), «Они сражались за Родину» (1975, режиссер С. Бондарчук)…
Потом пошли и роли бывших фронтовиков: «Белый Бим Черное ухо» (1976, режиссер С. Ростоцкий), «Сочинение ко Дню Победы» (1998, режиссер С. Урсуляк)…
Сам актер всегда считал, что военную тему он «открыл» ролью Володи Осьмухина: «Война, переживания… А потом так и пошло: война для меня стала доминировать. Даже в мирных фильмах есть война, ее отзвуки – например, в «Доживем до понедельника» и в «Белом Биме».
О том, что ему на роду написано играть в основном военных, сказала Вячеславу Тихонову сама Ванга. Он был у нее в Болгарии во время турне по соцстранам.
«Честно скажу, – вспоминает актер, – было не по себе: а вдруг она что-то такое сейчас скажет, чего я знать еще не должен, чего знать не хочу… Но пошел все-таки. Была огромная очередь к ней. Иномарки – для нас тогда невидаль, многоязычная речь. Ванга долго смотрела на меня и сказала: «Твоя главная роль – военная. И играть тебе
Создавая произведения о войне – будь то книги, фильмы или спектакли – искусство всегда выполняло социальный заказ истории. Великая Отечественная война – это период трагических испытаний, выпавших нашему народу. Это годы, когда с особой силой проявились нравственные, духовные ценности советских людей, их массовый героизм и патриотизм. И актерский вклад Вячеслава Тихонова в это большое всенародное дело памяти о прошлом достаточно весом.
Вот что говорил о времени, в котором жил и работал Тихонов, другой, не менее известный и тоже сыгравший огромное количество военных ролей, актер Михаил Ульянов. То были самые высокие чины – маршалы и генералы. «Наше время – это период сильнейшего обострения борьбы противоположных идеологий, – говорил он, – столкновений разных, часто взаимоисключающих точек зрения. Проблема «художник и общество» необычайна остра и обнажена. Позиция истин современного художника нашего времени в нашей стране определяется не только провозглашением коммунистического идеала и коммунистической морали, но и главным образом увязывания этого провозглашения с конкретной жизнью, с вопросами сегодняшнего дня. Быть верным высоким словам и быть верным жизни сегодняшнего дня – в этом, по моему убеждению, подлинное мужество и смысл деятельности настоящего художника. Позиция определяется тем, чего хочет художник: помогать обществу решать все сложные вопросы жизни или просто «быть» – существовать удобно, приятно и без волнений. Или художник – активный строитель нашего общества, помощник в движении народа вперед, или он пассивный отражатель того, что уже сделано, «апробировано», что не требует огромных затрат сердца и напряженной работы интеллекта».
Когда Михаила Ульянова спросили: есть ли особенности в создании военных образов, он ответил: «Каждый характер обусловлен и социально, и психологически. Казалось бы, нет особого отличия в подходе к показу человека военного или сугубо штатского. И в том, и в другом случае от актера требуется выявление стержня характера, обоснование внутренних мотивов поведения. И все-таки у военного человека особый склад. Это прежде всего – во что бы то ни стало – дисциплина. Это умение владеть собой в высшей степени, концентрация сил в экстремальной ситуации. Это чувство локтя. Это способность коллективного соподчинения. Это трезвая оценка обстоятельств. Это талант подавить в себе индивидуальность, если того требует обстановка… Я играл людей войны, не будучи на войне. Мой год рождения, 1927-й, был последним, на котором остановился призыв в действующую армию. Я питался той средой, которая доподлинно знала, что такое война, обогащая душу беседами с теми счастливцами, которые вернулись с полей сражений. Меня, как и многих моих сверстников, наполняли фильмы и книги о войне, спектакли. Со временем то, что стало моим, так сказать, косвенным опытом войны, воплотилось в образах людей ратного труда. Говорили, что в жизни Жуков (которого неоднократно так блестяще играл актер. – Н.Т.) был человеком мягким и спокойным. Но, к великому сожалению, я не подтвердил это личным знакомством, не смог.
Откладывал возможную встречу на завтра, боясь обеспокоить такого человека. А вот «завтра»-то и не вышло. Я положил цветы к гробу героя, которому я столь обязан в своей творческой, да и человеческой жизни…»
История кино знает немало примеров, когда исполнитель выступил в какой-то роли, связанной с конкретным историческим лицом, и стал на всю жизнь «двойником» своего героя, носителем образа. Бабочкин вошел в наше сознание и память как Чапаев настолько, что, глядя на него, трудно было отрешиться от этого образа. В других ролях, с другим гримом зрители прежде всего видели в нем Василия Ивановича. Преодолеть же силу им же созданной инерции роли актер так и не смог. И таких примеров в истории кино немало.