Выбор альтернатора
Шрифт:
— Ее здесь нет!
— Как знать, как знать, — промычал я и поспешно сменил тему, кивнув на доску: — Продолжим?
Эрик радостно ухмыльнулся и уселся на свое место. Памятуя о его махинациях, я хмуро предложил ему пересесть на место Троя, подтвердив просьбу соответствующей жестикуляцией. Эрик недовольно поморщился, но перечить не стал.
— Три-семнадцать, белое, — поставил я камешек. — Ты проиграл, сдавайся!
— Шесть-шестнадцать, — довольно оскалился он. Никогда я не понимал тонкостей премудрой игры в го и никогда, наверное, не пойму. Слишком уж правила
— Надоело, — поморщился я. — Моя победа, думаю, ни у кого сомнения не вызывает… Лучше скажи, Эрик, почему я такой спокойный? И вообще, что произошло после того, как я едва не откинулся около твоей двери?.. Но сначала о главном: есть ли в этом доме что-нибудь съедобное?
Эрик живо сгонял на кухню и притащил большую миску с холодным мясом, хлеб и пару бутылок вина.
— Хавафи, — распорядился я, заглотив добрый кусище.
— Чего? — не понял Эрик.
С трудом проглотив неразжеванный ком, я перевел:
— Рассказывай! Почему я такой тусклый и невозмутимый, словно только что посмотрел идиотскую передачу «Самые красивые шахматные партии»?
— Чего ты посмотрел? — переспросил он.
— Да ладно, — отмахнулся я. — Рассказывай, не тяни!
— Это от настоя, который еще не полностью вышел. Пришлось поить им тебя всю неделю.
— Что за настой? — потребовал я пояснений. — И почему неделю?
— Неделю, — притворно вздохнул он, — потому что именно столько потребовал старый Уэлч на залечивание твоих ран. А настой… Короче, моего изготовления. Обычно служит он другим целям, но вот и тебе пригодился. Не знаю, слышал ли ты о дивных цветах, растущих далеко на запад от Лоренгарда? Они настолько редкие, что стоят поистине безумных денег!
— Нет, не слышал, — зевнул я. — И что за цветы?
— О! — восхитился алхимик. — Один их запах заставляет погружаться в сон, а настой полностью освобождает от кошмаров, боли и мрачных воспоминаний! Аромат опия…
— Ты что?! — перебил я. — В наркоманы решил меня записать?
— Почему?! — поразился он. — Это не наркотик!
— Если опий приносит удовольствие, значит, наркотик! — философски изрек я. — Травить себя против своей воли никому не позволю!
— Ну, знаешь, — оскорбился Эрик, — для тебя же старался! В долги залез, чтобы ты от боли не окочурился прямо у меня на полу!
— Ладно, — согласился я равнодушно, — спасибо.
Эрик разлил вино по кружкам. Отпив, я почувствовал, что хмелею, и приналег на мясо с хлебом.
— Продолжай, — кивнул я.
— А чего продолжать-то? — пожал он плечами. — Ты вломился ко мне едва живой под утро. Я кое-как перевязал тебе руку и спину, а к глазу притронуться не смог — омерзительное зрелище! Представь себе: веко разорвано, кровь вперемешку с какой-то слизью…
— Эрик, ты все-таки о моем любимом глазе говоришь! Уж как-нибудь помягче! — не выдержал я. — И вообще, поменьше описаний! Расскажи в общих чертах, что случилось за эту гребаную неделю!
— Я и рассказываю! — оскорбился он. — Когда твоя туша, несмотря на все усилия, издыхала у меня в квартире, забрызгав кровью мою лучшую мебель…
— Эрик, прости,
— Хорошо, — угрюмо кивнул он. — Утром я выскочил на улицу и схватил первого попавшегося стража — он. кстати, едва меня не заколол, решив, что я на него нападаю! В госпиталь страж идти отказался, но я уговорил его оттащить тебя в твою квартиру. Там уже Перри приказал ему немедленно шпарить в госпиталь. Приехал Уэлч, обругал меня как последнего школяра: я, видите ли, плохо наложил повязки — словно это моя обязанность! С тех пор неделю торчу здесь вместе с Троем, который достал своей честностью и занудством!.. Знаешь, какие я понес убытки?!
— Догадываюсь… Буду счастлив все тебе возместить! Разумеется, как только ты сдашь декларацию о доходах. Какое это, наверное, счастье — сгореть на костре с полными карманами золота!.. Ну что, продолжим о твоих убытках?
Я нахально оскалился, глядя в его забегавшие глазки.
— Впрочем, сначала о моих потерях: меч и кошель с золотом, — припомнил я, — где?
— Меч спрятала Велия, куда — не знаю, — честно ответил Эрик.
Я откусил хлеба, плеснул в кружку немного вина и неспешно запил.
Прошло пару минут. Я терпеливо молчал. Алхимик словно обо мне забыл, сосредоточенно изучая свои ногти.
— Эрик, я жду.
— Чего? — вскинулся он.
— Когда ты наконец ответишь на вторую часть моего вопроса.
— Ты про золото, что ли?! — типа догадался он. — Вот оно! Хранил как зеницу ока, чтобы ничего не пропало!
Вытащив из кармана объемный кошель, он, не скрывая огорчения, небрежно швырнул его в меня. Поймав мешочек, я недоверчиво взвесил его в руке.
— Пересчитать? — нагло спросил я.
— Второй раз твою жизнь спас, а благодарности от тебя — ни на грош! Неужели ты думаешь, что я способен залезть в чужой кошель?! — оскорбленно вскричал Эрик.
Безусловно, я ему не поверил — не настолько наивен.
— Эрик, когда речь идет о золоте, я становлюсь настоящим сквалыгой. Ежели обнаружу недостачу, отрублю тебе ноги даже под воздействием твоего умиротворяющего настоя!
Он обозвал меня неблагодарной свиньей и вернул еще пять монет.
— Благодарность, выраженная в золоте, это извращение! — изрек я, высыпая все свои кругляши на пол. Пересчитав монеты, молча щелкнул пальцами.
Эрик тяжело вздохнул и бросил мне три недостающих.
— А теперь я спрошу: как мой драгоценный костяной нож оказался у тебя? — агрессивно поинтересовался он.
— Ты мне его подарил, — спокойно отрезал я.
— Что?! — захлебнулся он от возмущения. — Не было такого и быть не могло!
— Как не могло? — вспылил я. — Ладно, пусть этого не было. Но если бы я попросил тебя сделать мне подарок, ты бы, конечно, не отказал! Скажи просто — да или нет?
— Ты — скотина! — заявил он, не найдя отмазки.