Выбор без права выбора
Шрифт:
Надя подошла к столику, села напротив окна, но так, чтобы боковым зрением были видны посетители, входящие в кафе.
Подскочил молодой смазливый официант. Надя заказала блинчики и чай с лимоном. Периодически кидала короткий взгляд на входящих в зал. Дочь всё не приходила. Надю слегка потряхивало от волнения. Она и хотела и боялась увидеть Наташу. Боялась собственной реакции на эту встречу…
Блины с трудом, но съедены, чай выпит. Пора идти. Решительно вышла из кафе, но не на улицу, а в фойе, к лестнице, ведущей к офисным этажам. Она должна увидеть дочь! Иначе
И встала как вкопанная. А сердце вдарило по рёбрам.
К лестнице шла Наташа, видимо, только что вошедшая в здание. Заметив в напряжении стоящую Надю, она постепенно замедляла шаги, пока не остановилась и не повернулась к ней.
Глава 4 Первое общение с детьми. И вновь опасность
Сколько прошло времени? Секунда? Две? Десять?
Наконец раздался такой родной голос дочери:
— Вы ко мне?
Надю словно вышибло из оцепенения. Она сделала шаг назад. Второй, третий… развернулась и стремительно направилась к выходу. Буквально вылетела на улицу и, кажется, лишь там задышала. Прошла вдоль здания, завернула в сквер, села на скамейку. Обхватила себя руками и закрыла глаза. Её трясло. Необходимо успокоиться. Прокрутила «киноленту памяти» в сознании. Остановила в нужном месте. Дочь не изменилась. Тот же каштановый цвет волос, подходящий для слегка загорелой кожи, та же прическа и как всегда без макияжа. Она очень мила и без него. Любая попытка наложить макияж превращала его в боевую раскраску.
«Ей сейчас сорок лет, — подумалось Наде, — но не дашь и тридцати».
И раньше люди, незнакомые с их семьей, принимали Наташу за её внучку.
— «Ну как ты? Получила дозу адреналинчика?» — съехидничал дракончик.
— «Ага, потряхивает».
— «Я помогу успокоиться».
Почувствовав облачный кокон, Надя постепенно пришла в себя. Глубоко вздохнув, встала со скамейки, мазнула взглядом по окнам третьего этажа и вздрогнула: из открытого окна на неё внимательно смотрела дочь.
Не сразу Надя заставила себя отвести взгляд, но нашла силы, резко отвернулась и быстрыми шагами направилась на выход из сквера. Сейчас она ещё не готова к общению. Совсем не готова…
До дома сына, в котором когда-то находилась и её квартира, Надя добралась на такси. Она не заметила дороги, перебирая вариант за вариантом, как построить разговор с детьми. Признаться, что в теле молодой девушки их мать? И её отправят в сумасшедший дом, а оттуда в НИИ на исследования. Говорить от имени матери? Наследство? Какое и от кого? Как она объяснит?
Приехав на место, она оглядела до боли знакомый двор. Та же детская площадка, только покрашена в другие цвета. Добавили пару качелей для малышей. Взгляд остановился на удобной скамейке, где она сидела после прогулки с коляской. Читала книги, пока внук посапывал в ней.
Бросила на скамейку рюкзак, села и, положив руки на колени, переплела пальцы. Посмотрела на окна, слегка скрытые листвой деревьев, за которыми, возможно, сейчас находится внук. Когда-то на семейном совете договорились, что не будут торопиться с детским садом.
Минуты шли, и оглядывая дом и двор, где она прожила почти три десятка лет, постепенно погрузилась в вспоминания о прошлом.
Много всего в этом месте пережито: и радостей, и горестей. Отсюда дети уезжали в ЗАГС, а потом и в роддома за малышами. Отсюда более старшее поколение уходило за грань на покой. Здесь же ею испытана самая настоящая любовь, рождённая бурным служебным романом. Та самая Любовь, которая с большой буквы. Именно в этом доме познала, что такое годами купаться в лучах счастья.
Зашумела листва над головой. Надя пошевелилась, поёрзала на скамейке, усевшись поудобнее, сняла надоевшие очки. Посмотрела в сторону детской площадки. Одна из мам уже привела туда дочку. Узнала соседку сына.
Вздохнула и вновь окунулась в воспоминания.
В этом же доме испытаны и муки от измены мужа, которая разделила её жизнь на «до» и «после». Раз Любовь была с большой буквы, то Боль была далеко не рядовой. Тоже с большой буквы. И было невыносимо жить одновременно любя и ненавидя…
Однажды поняла, что он не просто изменил — полюбил. Полюбил так же сильно, как любила его она сама. Поняла, но простить не дала гордость. И легче от этого знания не стало… Решила не мучить ни его, ни себя. Отпустила.
Но он остался…
Время шло и лечило. И её, и его. Муж выбрал себе дорогу и принялся заново завоевывать свою Надюшу. Мудро, спокойно, шаг за шагом. Постепенно жизнь вошла в привычную колею. Прошло несколько лет относительно спокойной жизни с червоточинкой сомнений. Боль постепенно угасла, растворилась в небытие. Любовь осталась. Но и гордость тоже: больше ни разу не призналась мужу, что любила. Так же сильно любила, как и в жизни «до».
Вернее, сказала… за несколько минут до его ухода за грань. Но любимый мужчина уже не услышал… Только тогда она по-настоящему поняла, что же это такое — жизни «до» и «после». Поняла, чем они отличаются друг от друга.
И осталась она одна со своей гордостью, не давшей ей прожить последние годы с мужем так, как следовало прожить: с любовью смотря друг другу в глаза.
***
— «Надия, мы не одни», — в голове прозвучал голос Чика.
Надя подняла взгляд со сцепленных рук, выпрямилась и сфокусировала его на стоящих шагах в четырёх от неё людях.
Секундное узнавание и молния в голове: дочь и сын. Здесь и сейчас. Как же она пропустила их приход?
Дети пристально смотрели на неё, а она на них. Заметила, что взгляд дочери опустился на её руки. Надя тоже посмотрела на них, расцепила занемевшие пальцы. Вспомнила, что сняла очки и мигом их надела.
Дочь решительно шагнула вперёд и жёстко заявила:
— Нам ведь нужно поговорить?
Мысли Нади заметались… она не готова, совсем не готова. Поднималась волна паники. Вздохнула, собралась и насколько смогла спокойно призналась: