Выбор – быть человеком!
Шрифт:
Она помотала головой.
— Не могу спать сейчас. Вот совсем. Я потом постараюсь не уснуть, правда.
— Ну, смотри.
По обеим сторонам от дороги поднималась тайга, изредка вдруг разбегающаяся в перелески или даже выпускающая из своей среды небольшие заросшие разнотравьем поляны. Лес кишел птичьей молодёжью. А уж по речным заводям и озёрам что сейчас делается — и сказать нельзя! Скоро, скоро многие собьются в клинья, потянутся на юг; зимой у нас потише.
ДОРОГА… КУДА?
Наталья
Дорога
— Здравствуйте, хозяин и хозяйка! И вам здравствуйте, господа хорошие! — мужик поклонился как-то сразу в несколько сторон.
Интересно, здесь все так здороваются? Хотя, вон те на лошадях вроде бы по-другому приветствовали барона. Или нет? В тот момент как-то не до нюансов было… Или… Наташа про себя ахнула: эти, наверное, знать? Как в средневековье? А тот — простолюдин? Следующая неприятная мысль была: а я теперь — кто? Вроде бы баронесса разговаривала не особо высокомерно. Может, она по местным меркам просто эксцентричная? Барон вон… вообще даже на них с Серёгой не взглянул.
Барон между тем расспрашивал о каменоломне, как дела, да что, какие-то свои специфические и малопонятные вещи. Верховые разводили руками, тыкая в разные стороны. Судя по всему, обсуждали какое-то строительство.
Вот всадники потихоньку тронулись, местный мужик снова поклонился (так и не надел кепку, между прочим!), и тут баронесса, видимо, не желая лишний раз соскакивать с повозки, поманила его к себе. Подбежал рысью. Налажена тут, видать, у них дисциплина!
Наташа зябко поёжилась.
— Слушаю, хозяйка.
— Ну чё, Андрюха, как обжились?
— По-королевски, хозяйка, чес слово! Такие хоромы! Кухня справная! А баня-то!
— Ты чего с этими?
— Так я сейчас разгружусь и с телегой обратно, на хозяйство!
— М-гм. Ясно. Поросят получили уже? Корма?
— Поросят получили, а корма пока с острова возить будем. С дробилкой что-то не наладилось. Но мужики говорят: до бурь всяко сделают. Зерно цельное пока в амбары ссыпаем. Строимся, как по плану положено. Где и бабы помогают.
— Стараются?
— А то! Кажный день со сверхурочкой! — мужик от чего-то довольно засмеялся.
— Ну ничего, времени до холодов навалом. Стройтесь, и главное — чтоб до бурь припасов завезли.
— Это конечно! Помним, а как же!
— Название ещё не придумали?
— Дык… оно как-то сразу и прилипло: Песчанка да Песчанка…
— Да и ладно. Раз само прилипло — значит
Эта тема, видимо, была не такой уже приятной, и мужик поморщился.
— Да… Туговато, честно скажем. Не хотят они работать, хозяйка! Всё из-под палки. Постращаешь — вроде и ничего. Глядь — снова как мухи сонные ползают.
— Ты куда их поставил?
— Как велено было: полдня в каменоломне, подмогать там с мелочью, чево-ково, полдня — по хозяйству. Да полорукие* они! Бабы жалуются: ничё не умеют, всё учить наново надо. А на другой день — снова половины в башке нет. Морока одна.
*Неумёхи, значицца. Руки пустые, «полые».
Баронесса задумчиво покачала головой
— М-м-м-гм… И ползают, говоришь? Ну-ну. Ты скажи-ка им, что я интересовалась. Через недельку заеду, посмотрю, как у вас всё движется. Заодно и лысух этих проверю.
— Скажу, — чувствуя окончание разговора, мужик снова закланялся, — всё в ажуре сделаю!
— Давайте-давайте, наводите красоту. В следующую субботу после обеда зарулю к вам, торжественно нареку ваш посёлочек. Может, и барон сподобится. Ну всё, поехали! Шагай, Соколик! Но!..
Повозка качнулась и поехала вперёд.
Наташа сидела тихой мышью, переваривала увиденное и услышанное и пыталась составить себе картинку общества, в которое попала. Выходила какая-то жуть. И ещё ей всё время казалось, что баронесса над ней смеётся, хоть и сидела она к ним всё также спиной. В придорожных кустах возилась, перепархивала и пищала многочисленная живность. На дорогу время от времени выбегали бурундуки.
— Подштанники-то сними хоть, задницу спаришь… — от неожиданно прозвучавших слов Наташа аж подпрыгнула.
Баронесса так и не повернулась, поглядывая вперёд. И лошадка не ускорилась, всё так же неторопливо отмеряя дорогу. И правда, надо, наверное, снять — пот уже по шее течёт. Наташа завозилась, сняла и уложила рейтузы в институтскую сумку, обратно надела брюки. В сумку же затолкалась шапочка и перчатки. Куртка, объёмистый шарф и свитер туда не влезли, пришлось сложить у бортика.
— Ну вот, хоть делом маленько занялась, — прокомментировала баронессина спина, — а то от напряжённого мыслительного процесса аж мозги закипели!
Вот теперь она явно посмеивалась. Наташа повозилась, устраиваясь поудобнее на туристических ковриках-пенках, разбросанных по днищу, подумала, подпихнула под спину куртку вместо подушки и насмелилась:
— А… вот эти люди у дороги…
— М-м? — поощрительно отозвалась спина.
— Это кто был?
— Люди. Мужчины. Дорожные строители. Что конкретно тебя интересует?
Действительно — что? Наташа неопределённо хмыкнула.
— Ну… Они странно себя вели.
— И в чём же это выражалось? — баронесса наконец оглянулась и подвинулась на козлах: — Иди сюда. Не люблю так разговаривать.