Выбор Достойного
Шрифт:
– Мастер Торший просит кого-то прийти, кому оставить рекомендации для леди, – нервно подергивая форменное платье, пробормотала девушка.
– А стучаться тебя не учили, Мари? – гаркнул старик.
Госпожа Митвелл элегантно кивнула, всем своим движением выражая поддержку управляющему.
– Простите, – пролебезила служанка.
– Сообщите мастеру-лекарю, что я сейчас приду, – распорядился управляющий.
***
– Жар я сбил, – убрав руки со лба Киании, сообщил лекарь и, вытерев полотенцем лицо пациентки, продолжил, – состояние было запущенное, пришлось
– Да, благодарю, мастер Торший. Можно ли надеяться, что леди придет в порядок в ближайшее время? – голосе господина Пемброка звучала надежда.
– От лихорадки умирают, только тогда, когда ее не лечат вовсе. Вот если бы вы меня не вызвали, то навряд ли с вашей леди было бы все в порядке хоть когда-нибудь. Но теперь, определенно, ей станет лучше уже завтра. Что произошло со стенами?
Лекарь явно сделал работникам замка выговор за запущенное состояние Киании. А резкая смена темы сопровождалась и преображением интонаций в голосе и настроении доктора. Вот он прямо и жестко осуждает, напоминая бескомпромиссного судью, но через мгновение превращается в светского сплетника.
– Лорд Картел… был слегка недоволен, – сконфуженно ответил старик, – госпожа Митвелл, возьмите рекомендации и проконтролируйте. Если что-то будет не в порядке, сразу же посылайте за мастером.
Развернувшись, управляющий вышел, оставив экономку выполнять поручения. Женщина беспокойно поджала тонкие губы и с готовностью уставилась на Торшия.
– Госпожа Митвелл, вот здесь расписаны дозы и время приема. Мне пора. Хотелось бы еще успеть поспать, перед утренним приемом, – мужчина протянул бумагу с на ходу проступающим текстом и поспешил на выход, – лекарство оставил в ванной комнате на раковине, поставить тут больше некуда. Всего хорошего.
Экономка быстро просмотрела полученный рецепт, придирчивым взглядом обвела комнату. Качество работы по уборке комнаты, видимо, нашла приемлемым и отправилась согласовывать с управляющим ремонтные работы в пострадавших покоях.
***
Бегу по лесу. Чувствую неизбежность. Дыхание сбивается, становясь тяжелым и рваным. Ноги путаются в свеженаметенных сугробах. Бегу, оборачиваюсь, желтые горящие глаза волка настигают меня. Спотыкаюсь и лечу на запорошенную землю. Переворачиваюсь, барахтаясь в обжигающем снегу, и зверь прыгает на меня, раскрывает пасть… Зажмуриваюсь, отсчитывая последние секунды и.. просыпаюсь от сильного стука.
Первая попытка открыть глаза провалилась из-за яркого света, бьющего со всех сторон. В горле было сухо, голова ещё или уже не болела, но была ужасно тяжёлой, грохот молотка оглушал и тянущим эхом раскатывался в висках. Пришлось вновь прикрыть веки и поморгать. Нехитрые действия помогли рассмотреть мужчин в форменных ливреях, которые споро навешивали входную дверь.
“Чего?!" Моему удивлению не было границ! Я даже умудрилась приподняться в кровати и теперь во все глаза таращилась на прислугу. Новая створка красиво блеснула гладью свежего лака, а нос учуял легкий
– Доброго дня, леди, – и вернулся к установке двери.
Запоздало натянула на себя одеяло и шмыгнула носом. И тут на меня накатило все – выбор достойного, маг (чтоб его в синюю сталь вплавило), замок в другом государстве, непонятное заточение и явная болезнь, которая подкосила внутреннюю стойкость окончательно и бесповоротно. Сил ответить мужчинам в себе попросту не нашла. Да и ситуация была, мягко говоря, из ряда вон выходящая. Я выдохнула и обхватила лицо руками в надежде найти хоть в них какую-то опору.
– Э… Леди, Вам не здоровится? – обеспокоенно вновь обратился ко мне слуга.
Он был явно старше своего напарника, который аж лицом посерел, бросив лишь один взгляд в сторону кровати.
– Благодарю, господа, за беспокойство… – а дальше я, в прямом смысле слов, потеряла дар речи.
Раскуроченные стены произвели на меня неизгладимый эффект. Отсутствие другой мебели, кроме как кровати, на которой лежала, лишь добавило непередаваемых впечатлений. И как я сразу-то не заметила.. этот… этот погром?!
На каменной кладке и тут и там были глубокие борозды, где-то были отколоты куски. Стена интересного темно-зеленого цвета, до этого являющая собой образец эталонного мастерства каменщика, теперь больше походила на шкуру раненого крокодила. Правда, мне доводилось видеть этого экзотичного зверя лишь в книгах, но вот его шкурами на ярмарках торговали часто, цена на них была, к слову, впечатляющая. Вспоминая базарные дни, я по-прежнему в шоке переводила взгляд с одной стены на другую. Работники так и не дождавшись осмысленного ответа, взяли ситуацию в свои руки:
– Лорд Картел был не в духе ночью. Вот, – обвел он рукой комнату, – устраняем последствия.
"Был не в духе?!" мысленно ужаснулась я и нервно сглотнула. Еще раз осмотрела раскуроченные покои и уставилась на мужчину. Видимо, все мои мысли были так ярко написаны на лице, что слуга усмехнулся и пояснил:
– Да бывало и хуже, леди! Хорошо хоть, не часть замка снес! Он, конечно, тогда и сам заново строит. Ну магией, в смысле – вжух и все как раньше, – вдохновленно размахался руками мужчина, видимо, изображая тот самый "вжух", – но вот уж очень страшно, когда часть замка обваливается: трясется все, камни падают, магией всех трепет… А это так… Мелочи.
Работник обвел взглядом помещение еще раз и задумчиво добавил:
– Правда, стоит заметить, что он и по мелочи давненько уже из себя не выходил.
– Леди Омалин! – буквально растолкав мужчин, в комнату ввалилась радостная Мари, – Леди! Ох, леди! Как вы? Из-за вас тут такой переполох устроили! Целого мастера-целителя, да в ночь, привезли! Представляете?
Девушка замерла в паре шагов от кровати, картинно заламывая руки и радостно уставилась на меня. Голова по-прежнему работала плохо, но весомую перемену в поведении прислуги не заметить было нельзя. Да и слова Мари по поводу целителя навели меня на мысли, что распоряжение на тему "лечить – не лечить" всё-таки появилось. А я имею честь наблюдать интересный способ лорда отдавать приказы, высекая их прямо на стенах вокруг. Нелепость ситуации и общий сюр вызвали у меня истерический смешок и я обессиленно упала обратно на подушки, прикрыв веки.