Выбор Евы
Шрифт:
Семья одёжников с трудом помещалась в один дом. Однако когда на Совете Дидли, главный судья, завёл вопрос о расселении, то услышал категорический «нет». Глава семьи наотрез отказался селиться в нескольких домах, сославшись на то, что они живут в тесноте, да не в обиде. Семья занималась тем, что шила одежду и обувь для всего поселения из шкур животных – в основном оленей и моржей. Изредка у охотников получалось забить самого страшного хищника – медведя, на которого даже звери не нападали, и тогда к одёжникам выстраивалась очередь на вещи из его шкуры. Ходило поверье, что вещи, сделанные из шкуры медведя, приносят удачу. И лишь главы семей, судьи и особо выделившиеся бойцы имели право носить одежду из шкур зверей.
Соседний дом строителей-ремонтников был окружён горами всевозможного хлама, где иногда поутру находили закоченевший труп кого-нибудь из односельчан. Нередко бывало, что, отправившись вечером за добавкой к самогонщикам, соседям ремонтников, домой человек не возвращался. Противное пойло, варимое семьёй самогонщиков, по вкусу напоминало прелые опилки. Да и цвет имело соответствующий – мутно-коричневый. Поговаривали, что именно из опилок его и гнали. Но для некоторых эта противная жидкость была в жизни самым главным.
Один из домов занимала многочисленная семья мусорщиков. Вся грязная работа, естественно, доставалась им. Позади каждого дома имелась пристройка. В ней человек справлял естественные надобности, а потом, при помощи специальной блочно-поворотной конструкции выбрасывал всё наружу. Уборкой этой замёрзшей субстанции мусорщики и занимались, попутно убирая любой другой сор. Почти вся семья беспрерывно нахаживала к самогонщикам и трезвыми их редко кто видел.
В эти две семьи, самогонщиков и мусорщиков, по доброй воле не попадали. Если человек пристращался к пойлу и переставал работать, то его выгоняли из семьи. В таком случае оставалось либо уйти из поселения, что на девяносто девять процентов гарантировало смерть в течение десяти дней, либо присоединиться к этим двум семьям. Но если человек и там переставал работать, то решением Совета его уже навсегда выгоняли из поселения.
Небольшую семью составляли гончары. Они были бесконфликтными и неприметными – тихонько изготавливали посуду. Поэтому в поселении о них ходили нехорошие байки. Некоторые бабы договорились даже до того, что начали утверждать, будто вся семья ночью превращается в зверей, днём же вновь меняют облик на человеческий. Люди со здравым рассудком на подобные домыслы баб не обращали внимания.
Ди принадлежал к малочисленной семье разведчиков. Он – младший ребёнок в семье и поговаривали, что престарелая мать при родах чуть не умерла. Она родила восемнадцать детей, но выжили лишь пятеро. Загадочной легендой дома разведчиков была пропажа Виры – первенца. Дочь попросту исчезла накануне свадьбы, и сколько отец не пытался её найти, ничего не вышло. Будто в небо взмыла. К тому времени как Ди подрос, папа сильно одряхлел. Старших сыновей он успел обучить особенностям профессии. Младшему не досталось практически ничего. Те крохи знаний, которыми Ди обладал, дались случайно. Кое-что подсмотрел у братьев, до кое-чего добрался через собственные шишки. И лишь в последнее время отец взялся за обучение младшего сына чтению карт. В итоге Ди научился читать их не хуже Гтирера – старшего брата и великолепного разведчика.
Три дома в поселении пустовали. За один из них несколько Сезонов спорили литейщики и бойцы. В этом препирательстве, несколько раз доходившем до побоища, не смогли помочь ни судьи, ни Совет, где по этому поводу тоже пару раз вспыхивали драки. Второй дом находился на ремонте, после нападения зверей. Семья столяров, которая там жила, временно переехала к родственникам. Третий – лишь частично сохранившийся каркас. Поговаривали, что по ночам там можно увидеть призраков бывших хозяев – семьи свечников. Их дом, вместе с обитателями, сгорел ночью. Наутро люди обнаружили остов и обуглившиеся трупы. Судьи утверждали, что
Уничтожение семьи свечников поселение не особенно-то и заметило, как и исчезновение некоторых других семей задолго до этого. Разве что свечи всем пришлось изготавливать самостоятельно из жира моржей, который добывала семья охотников.
За время существования поселение потеряло много людей. Но самыми значимым было разделение, как прозвали в поселении событие, произошедшее в начале прошлого Сезона. Сразу после первого, традиционного, нападения зверей, около ста людей из различных семей бесследно и бесшумно пропали. Произошло это под утро, когда поселение спало крепким сном. Даже брат-близнец отца Ди вместе со всей многочисленной семьёй исчез. Оставшиеся жители догадывались, что бродившие слухи, якобы за горами теплее и нет зверей, в итоге, нашли поклонников. Их возвращения ждали целый Сезон. Но обратно не вернулся ни один человек. Судьи объявили всех, покинувших родной дом, глупцами и о них постепенно забыли.
Ди весело насвистывал незатейливую мелодию, глядел по сторонам и бессмысленно улыбался, просто оттого, что настроение хорошее. Ему следовало отчитаться перед главою семьи строителей-ремонтников, по проваленному заданию. Но молодого разведчика это совершенно не заботило. Он как раз поглядел на голубое и безоблачное небо, которое бывает лишь перед Периодом Бурь, когда над поселением разнёсся страшный звук – троекратный свист наблюдающего.
А это означало нападение зверей.
На несколько мгновений Ди окаменел. По округе, волной отражаясь от небоскрёбов, разнёсся вой Вожака. С минуты на минуту звери начнут атаковать поселение. Ди изо всех сил побежал к дому.
«Только б успеть!» – засела в голове единственная мысль. Без оружия на улице у него не было шансов выжить.
Донёсся первый выстрел – наблюдающий с одной из стен пальнул по зверям. Одновременно из всех домов начали выбегать мужчины. Обвешанные оружием бойцы, заняли ключевые точки. Перешучиваясь, будто собрались на увеселительную прогулку, они приготовились броситься туда, где произойдёт прорыв. Остальные побежали к стенам. И лишь женщины, да самые старые с самыми молодыми остались внутри домов.
Первый удар обрушился на стену, когда Ди подбежал к навесу. До дома остались считанные шаги. Он поскользнулся и с разбегу грохнулся лицом о каменную поверхность площади. Вскочил настолько резво, будто сила тяжести изменила направление. Ноги сами понесли дальше. Текущую из разбитого носа юшку даже не заметил. Выстрелы слышались по всему периметру поселения. Разведчик подскочил к двери. Дёрнул – закрыта.
– Откройте, это я! – завопил Ди, тарабаня кулаками. – Откройте!
Прошла вечность, перед тем как заскрипел засов. Ди дёрнул дверь, не дожидаясь, когда ему отворят. В доме остались лишь женщины да дети. Даже отец, отказываясь признавать старость, взял оружие и отправился на улицу. Гтирер даже сказал перед выходом: «Ты, старый, вообще из ума выжил?!». Главный разведчик не ответил старшему сыну. Взял винтовку с оптическим прицелом, наследие первых поселенцев, и ушёл.
Дверь открыла Тири – жена старшего брата – полная и симпатичная женщина, несмотря на то, что глаза косили в разные стороны. Всех детей и больную свекровь невестки спрятали на чердак. Сами столпились перед дверью с ножами наизготовку. Лишь в руках Тири было длинное ружьё. Раньше оружие использовалось Гтирером, но когда один из стволов разорвало, навсегда перекочевало в дом для обороны.
– Ты чего здесь делаешь? – в раскосых глазах невестки скользнуло презрение. – Все мужчины на улице.