Выбор Геродота
Шрифт:
Публика принимала происходящее на орхестре близко к сердцу. Когда Креон протяжно и тонко прокричал:
Убийцу мы должны изгнать, иль смертью Смерть искупить невинного, чья кровь Проклятием наш город осквернила [59] , —над театроном пронесся вздох тревожного волнения.
Но стоило хору затянуть хвалебную песнь Фебу, как
59
Здесь и далее: "Эдип-царь", "Трагедии. Эсхил, Софокл, Еврипид" (пер. Д.А. Мережковского).
Магистраты расположились в проэдрии — на почетных скамьях со спинками и балдахином. К ложам то и дело пробирались рабы с подносами, над головами мерно поднимались и опускались опахала.
Почетным гостям не сиделось на месте: они перебирались из ложи в ложу, громко переговаривались, смеялись — вели себя развязно и свободно, как и подобает сильным мира сего.
Эльпинику отделяли от проэдрии всего несколько рядов. Эвпатридка была как на иголках. Она здесь не для того, чтобы сочувствовать отцеубийце, а ради встречи с Периклом.
Лидер демократической партии набирает вес в Народном собрании. Только он может спасти брата, обвиненного в преступной халатности. Поэтому Элышника внимательно следила за его ложей.
Похоже, Перикл собирался дослушать трагедию до конца. Уже Тиресий провозгласил: "Ты тот, кого мы ищем, ты — убийца", — после чего над театроном пронесся многоголосый стон сочувствия. Уже хор взвыл: "Спасайся! Час возмездья пришел…", но он так и не показался из своей ложи.
Наконец Эдип перешел к описанию убийства царя Лайоса:
Но между тем, как мимо колесницы Я проходил, старик двойным бичом По голове хлестнул меня. И мщенье Неравное его постигло: пал, Жезлом моим низвергнутый, он навзничь. И всех его рабов я умертвил…В этот момент Эльпиника увидела, как из-под балдахина показалась знакомая голова — большая и продолговатая. Перикл встал, чтобы вступить в беседу с коренастым лысеющим мужчиной.
"Эфиальт", — узнала эвпатридка.
Подобрав подол хитона, она вскочила со скамьи и быстрыми мелкими шагами начала спускаться к ложам. Вроде бы не смотрела на Перикла, но, поравнявшись с ним, неуклюже оступилась и вскрикнула.
Перикл успел подставить ей руку. Эльпиника обворожительно улыбнулась, давая понять, что рада встрече и неожиданной помощи. Вскоре она уже сидела в его ложе, а он любезно наливал ей вина в канфар.
Ложи разделялись ширмами, которые обеспечивали их хозяевам
Здесь можно было безнаказанно делать все: напиться до поросячьего визга, подмять под себя гетеру, зарезать врага. Эльпиника делала вид, что с интересом разглядывает одежду актеров: маски с дырой вместо рта, неуклюжие котурны на ногах, пышные парики, подкладки, делающие грудь высокой, а плечи широкими…
Меткие замечания эвпатридки вызывали у Перикла усмешку. Но он предпочитал выслушивать собеседницу, воздерживаясь от критических оценок. Просто пытался угадать, что ей от него нужно.
Когда Эдип обвинил Креона в сговоре с Тиресием, Эльпиника поняла, что представление скоро завершится, и перешла в наступление:
— Поправь меня, если эта ложа — не триумф твоего успеха. Вообще-то я тоже должна была сидеть в проэдрии, однако все лучшие места оказались раскупленными задолго до праздника. Даже муж с его деньжищами оказался бессильным…
Перикл приподнял брови, как бы соглашаясь, но не считая необходимым подтверждать согласие словами.
Эльпиника рассмеялась с наигранной беспечностью и хлопнула политика веером по плечу.
Вдруг посерьезнела, заглянула ему в глаза.
Потом проникновенно заявила:
— Ты сегодня такой загадочный, сдержанный… У тебя в ложе красивая женщина, а тебя, кажется, это совсем не волнует. Знаешь, мне даже обидно…
Политик улыбнулся одними губами:
— Ты не только красивая, но еще и умная. Просто красивые женщины не срываются со скамьи посреди эписодия, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время.
Отпив из кубка, он обжег собеседницу неожиданно трезвым взглядом:
— Давай так… Я тебя выслушаю, а ты откровенно расскажешь, для чего разыграла эту сцену на лестнице.
Эльпиника вздохнула: что ж, если для успеха дела требуется откровенность, план можно и поменять. Она выпрямила спину, посмотрела на Перикла серьезным взглядом.
Постаралась говорить доверительно и задушевно:
— Хотела попросить тебя о помощи… Кимон сейчас находится в очень затруднительном положении. Ты знаешь: он благополучно сдал годовой отчет, но теперь его обвиняют в сговоре с македонским царем Александром…
Перикл сдержанно кивнул, подтверждая свою осведомленность об обстоятельствах дела, при этом не раскрывая отношения к его сути.
Взгляд Эльпиники метался, а в голосе зазвучало отчаянье. Казалось, эвпатридка потеряла самообладание.
Закусив от досады губу, она продолжила:
— Но ведь он вел осаду Фасоса два года… На пределе сил… Одержал морскую победу… Заставил фасоссцев сдаться… Почему говорят о взятке?.. Кто может это подтвердить?..
Перикл выставил перед собой ладонь, призывая собеседницу к спокойствию:
— Обвинителем меня выбрал народ. Но я на этом процессе не единственный обвинитель. Почему ты пришла именно ко мне?