Выбор Ишты
Шрифт:
– Булочки не трожь, – усмехнулся вдруг Гор. – Булочки – это святое.
Я хихикнула.
– Кто бы мог подумать, что ваша единственная слабость – это кремовые пирожные?
– Гайдэ, как тебе не стыдно? – с укором посмотрел скарон. – Можно подумать, это какой-то порок.
– В тех масштабах, в которых вы готовы поглощать плюшки, это действительно – порок. Ой, ну не смотри так нехорошо. Когда-нибудь я найду время и испеку вам фирменный торт по бабушкиному рецепту. Не очень я, конечно, люблю это дело, но он невероятно вкусный. Просто пальчики оближешь!
Гор тоже непроизвольно облизнулся.
– Давай. Тортов мы еще не пробовали.
– Хорошо, –
– Все найдем, – клятвенно пообещал брат. – Напиши, что надо – из-под земли достанем. А если он действительно окажется таким, как ты обещаешь…
– Вы будете каждый день меня пытать, чтобы сделала еще, – внезапно поняла я. – Блин, зря я это сказала. Вот когда смерть-то моя придет…
Гор неуловимо быстро наклонился и, уставившись в упор жутковатыми черными глазищами, довольно проурчал:
– Не-ет, не зр-ря. Мы теперь будем знать, что ты умеешь печь тор-рты. И если ты снова начнешь вре-едничать, я скажу об этом Беру.
– Не надо! – пискнула я, в ужасе представив, что после этого со мной будет. – Он же меня замучает, пока не заставит встать к плите! А то и привяжет к ней, чтобы уж точно не отвертелась!
Брат насмешливо хмыкнул.
– Зато, если торт будет вкусным, ты всегда сможешь ему пригрозить, что больше никогда такой не сделаешь.
Что? Пригрозить?! Ехиде-Беру, которому так полюбились имя и повадки маркиза де Сада?!
Вот уж когда я призадумалась.
А что? Такой отменный повод для шантажа упустить было нельзя. Бер среди братьев-скаронов больше всех тяготел к сладостям. Причем так, что нагло отобранная плюшка могла стать серьезным поводом для обиды. Не знаю уж, что и почему, но их тяга к сладкому была настолько невероятной, что у нас теперь половина кухни до потолка забита всякими вкусностями. И эти здоровяки почти постоянно жевали что-нибудь вредное для фигуры. Причем это выяснилось далеко не сразу, потому что в Фарлионе и возле Айдовой Расщелины нам было как-то не до вкусностей. Ели на бегу, спали на ходу… но когда приехали в столицу, и Ника в первый раз поставила на стол булочки с повидлом… честное слово, я думала, они друг друга поубивают. Это была страсть, что называется, с первого укуса. Причем я искренне надеялась, что по истечении времени это чувство сойдет на нет и перестанет быть таким острым. Ужасы браслета позабудутся, парни наедятся, успокоятся. Однако фигу вам – братики не только не охладели к сладкому, а требовали его постоянно и с такой настойчивостью, что я уж не знала, что и подумать. Они, как дети, безумно радовались, если удавалось в последний момент слямзить у кого-то из-под носа последний (самый вкусный, естественно!) кусок. Более того, рычали друг на друга, представляете? И всерьез дулись, если кому-то доставалось меньше, чем другим.
И я, честно говоря, уже не знала, как с этим бороться.
Пока что мы придумали только один способ: булочек на стол всегда ставилось поровну для каждого из них. И упаси Аллар, если кто-то замахнется на чужую! Но зато не было более верного способа унять их вечный спор на тему «Кто спер последнюю?», чем отдать кому-то свою собственную. Все. За одну жалкую плюшку на них можно было пахать по полдня. Поэтому неудивительно, что Бер присмотрел для себя рукодельницу Нику, у которой булочки получались невероятно вкусными и потрясающе воздушными. А поскольку вредничать он порой умел не хуже меня, то…
Короче, Гор меня озадачил.
– Ладно, –
– А крем там будет? – с жадным любопытством посмотрел брат.
– Ох-хо-хо… будет.
– Попробовать дашь первому?
– Дам, – обреченно вздохнула я. – Только до поры до времени ты молчишь и Бера по пустякам не заводишь. А на рынок сам пойдешь. И чтобы остальным ни гу-гу. Понял?
– Договорились.
– Очень хорошо, – успокоилась я и полезла обратно под одеяло. – Тогда я буду спать, а ты смотри кино и балдей. Кстати, что с рукой-то делать? Вернуть? Физический контакт тебе постоянно нужен?
– Нет, – заметно повеселел Гор. – Только сначала.
– То есть все время тебя держать за ручку не надо?
На меня из его глаз снова взглянула проснувшаяся Тьма. Внимательно так взглянула, изучающе, остро.
– Нет, – наконец чуть изменился голос брата, а сам он словно стал старше и немного другим. Чуточку чужим, хотя и совсем не страшным. – Мы тебя узнали. Мы чувствуем. Мы слышим то, о чем ты сейчас думаешь.
– Ой, это вы зря: обычно я такие гадости думаю…
Тихий потусторонний смех легким холодком пробежался между лопаток.
– Не бойся, сестра. Тень тебя больше не коснется. Мы не позволим. И… спасибо тебе. Мы еще не успели тебя поблагодарить, – Гор наклонился и тихонько дунул мне в нос. – А теперь спи. Мы не станем тебе мешать.
– Ау-у-у, – послушно зевнула я и закрыла глаза. – Спокойной ночи, Гор.
– Спокойной ночи, Гайдэ.
Глава 4
Королевский турнир мечников проводился в столице примерно раз в два-три года. И специально для него в одном из многочисленных предместий Рейданы был построен самый настоящий стадион с просторным ристалищем и вместительным амфитеатром. Этакий Колизей – разумеется, с поправкой на местные реалии.
Что характерно, к стадиону вели отличные подъездные пути, дабы благородные леди и господа не утруждали себя верховой ездой и могли спокойно добраться сюда в удобных экипажах. Имелся также небольшой парк, где, как по секрету рассказал нам Эррей, частенько случались дуэли. Имелось круглое озеро, на берегу которого можно было неплохо провести выходные. И имелось немало лавок, в которых даже самый взыскательный покупатель мог удовлетворить свои высокие запросы. Другое дело, что лавки открывались лишь на время турнира, но зато прибыль, полученная торговцами за эти несколько дней, с лихвой окупала все немаленькие затраты на их содержание.
Соблюдая образ великосветской дамы, на турнир я приехала в платье. Повздыхала, конечно, потому что до последнего надеялась, что можно будет влезть в верховой костюм и еще разок поразить местную общественность, но не дали. Пришлось напяливать очередную новинку нежно-кремового оттенка, прятать довольно глубокое декольте за полупрозрачной драпировкой, прикреплять на макушку осточертевшую шляпку и в таком неприличном виде выходить к прибывшему за мной на карете Эррею.
Ему, правда, понравилось – как ни странно, мои сложные наряды неизменно вызывали в нем здоровый мужской энтузиазм, однако подошедшие секундой позже Гор и Бер при виде готового разразиться напыщенной речью друга так выразительно нахмурились, что лен-лорду та Ларо пришлось поспешно прикусить язык и ограничиться весьма скромным комплиментом, дабы не получить от братьев в какое-нибудь чувствительное место сапогом.