Выбор Ишты
Шрифт:
Вот же глухие тетери!
Однако когда я проворно дернула юбку, вытаскивая почти незаметный в складках шнурок, и, легко отстегнув, отбросила ее в сторону, Алые, кажется, удивились. И явно поняли меня превратно, обнаружив, что я осталась без пышного подола и теперь щеголяла перед ними – тремя озлобленными мужиками – в тонких, соблазнительно обтягивающих брючках. От вида которых непримиримые скароны на долю мгновения оторопели, а я в это время как раз успела занять более выгодную позицию.
Впрочем, вполне могу понять их удивление: когда прямо на твоих глазах дама, которую ты только что собирался прирезать под окнами ее же собственного
– Что вам нужно? – сухо осведомилась я, выиграв несколько драгоценных секунд.
Скароны чуть сузили глаза, остановив взгляды на выглянувшем из-под верхней части платья, по сути превратившейся в простую рубашку, амулете. Качнулись было вперед, но вовремя подметили мою стойку, моментально сообразили, чем им грозит светящаяся потусторонним светом ладонь, в которую уже просился Эриол, и все-таки решили ответить:
– Ты носишь то, что тебе не принадлежит.
– Кто это сказал?
– Клан.
– Да ну? – не сдержала я усмешки. – Значит, вы представляете здесь свой клан?!
– Любой скарон представляет клан, – непреклонно заявили мне и, выхватив мечи, уже без лишних слов ринулись добывать свое сокровище.
Не знаю уж, на что они надеялись, когда пытались втроем нанизать меня на шампуры, но могу объяснить эту оплошность только тем, что они ужасно торопились, не желая иметь дела с моей «охраной», в которой имелся зрелый Адамант и больной на всю голову Изумруд. Одного раза им, похоже, с лихвой хватило, так что эти типчики, вероятно, весь день меня выслеживали и дожидались удобного момента. Такого, например, как сейчас, когда я оказалась одна (зря они так подумали – могли бы уже заметить, как из окна второго этажа сигает на землю громадная желтоглазая тень), без защитников (дураки… парни мои явно проснулись и уже заходят им в тыл) и без оружия (ну-ну, Эриол им в глотку). В итоге – вот оно, счастье, только приходи и бери жертву голыми руками!..
Ха-ха три раза.
К тому же до моих братиков им было ой как далеко. Причем настолько, что я даже сперва удивилась тому, что знаменитые Алые оказались так неуклюжи и медлительны. Просто пародия какая-то на скаронов, а не прославленные на весь мир воины. Да и привыкла я давно, что парни тренируют меня все вместе. Поэтому особо не расстроилась, когда эта троица попыталась навалиться разом.
Сойдясь в мгновенной схватке и огласив вдумчивую ночную тишину бешеным звоном клинков, мы молниеносно разошлись или, правильнее сказать, проворно отпрыгнули в разные стороны. Они – в порыве весьма искреннего изумления, уставившись на обломки своих мечей и медленно, как во сне, падающие лезвия с изрядной примесью адарона. А я – с откровенным разочарованием и негодующе поблескивающим Эриолом, для которого, разумеется, не составило труда перерубить все три клинка за раз, оставив Алых с обрубками в руках.
– Черт, парни, да вы что? – с досады на такой облом я чуть не сплюнула. – Кто ж так нападает? Даже размяться с вами нельзя!
– Почему? – тупо спросил передний.
Я ткнула Эриолом ему за спину и фыркнула.
– Вот поэтому!
Обернуться они уже не успели – их просто смело разноцветным ураганом и отшвырнуло прочь с такой силой, что у нас, кажется, даже стены загудели, когда Алые со всего маху приложились о них спинами. Никто не то что обрубки свои не поднял – они даже рты не смогли раскрыть, потому
Раздался смачный хруст. Треск ломаемых челюстей. Сдавленный стон.
Я поспешила отступить на шаг, чтобы летящие тела не зацепили ненароком, и с сочувствием посмотрела на взлетевшего на крышу кареты шейри.
– Тебе не досталось. Извини. Ребята сами всех уделали.
– Ты в порядке? – первым обернулся ко мне Гор, явно пытаясь напугать черными как ночь глазами.
– Естественно. Бер, ну-ка повернись!
Они обернулись сразу все – взъерошенные, трепанные, босые и в наполовину расстегнутых рубахах, зато вооруженные, как всегда, до зубов. Даже странно, что без броней – для них это нехарактерно. Видимо, я их все-таки выбила из колеи резким прощанием и озадачила так, что они в растерянности просидели в кабинете вплоть до самого вечера. Возможно, только за булочками и забредя на кухню.
Бедняги.
Я заглянула в бешено горящие глаза Бера, светящиеся в темноте, как два прожектора, и покачала головой.
– Гаси свои фонарики – ночь на дворе, люди спят.
На этот раз прошло легче: брат сразу пришел в себя и приобрел нормальный вид.
– Гайдэ, ты как? – тревожно спросил Ван, обшаривая меня диковатым взглядом в поисках возможного ущерба. – Тебя не поранили?
– Кто? – изумилась я, пряча Эриол. – Вот эти косорукие?! Брат, да ты шутишь!
– Их было трое.
– А вас против меня всегда четверо! Я даже решила, что это какие-то ученики. Так плохо на меня еще никто не нападал. Мне, наверное, больные или ущербные попались. Так что вы зря их со всей силы приложили. Они ж до утра теперь не очухаются.
Братья покосились на неподвижные тела под забором и фыркнули: по их понятиям, они дураков еще пожалели. Имели полное право забить до смерти и ничего за это не получить. Один скарон, напавший на другого скарона, мог или победить, или умереть. Третьего не дано. А этих все-таки пощадили. Грудные клетки только переломали, руки повыворачивали, морды разбили, и все. Вон, кровищи сколько на стены плеснуло. Как бы не убили… звери.
Я бегло оглядела свою «рубаху», но порезов не нашла, после чего удовлетворенно улыбнулась и потрепала спрыгнувшего Лина за холку.
– Вот и ладушки. Правильно сработали твои сигналки. Давайте-ка этих красавцев до дому дотащим и куда-нибудь скинем. Как придут в себя, поспрошаем, что почем и чего это они так на меня взъелись. Ас, твой амулет, случаем, не краденый?
– Нет, – усмехнулся «красный».
– Тогда чего они его так возжелали?
– Понятия не имею. Но он им не принадлежит.
Я пожала плечами и, подобрав валяющуюся на траве юбку, целеустремленно потопала к дому, намереваясь уже там, при свете, ее внимательно рассмотреть и понять, можно ли еще разок надеть или же придется отдавать Нике на постирушки. Однако далеко уйти мне не дали: как только я отвернулась и, посвистывая, направилась прочь, глухая ночь расцветилась алыми огоньками. Почти сразу они разрослись до полноценного пламени, короткой вспышкой осветили всю округу, а потом мне так опалило спину, что я едва успела рухнуть ничком и перекатиться, пропуская над головой угрожающе потрескивающий огненный шар. Который, едва не спалив мне шевелюру, с натужным гудением пронесся мимо, со всей дури шарахнул по деревянному крыльцу и, облив его жидким пламенем, принялся жадно пожирать, будто керосиновый термит.