Выбор оружия
Шрифт:
Вышли из машины, закурили, смешались с толпой на остановке. Волгин вспомнил, как пару лет назад, в аналогичной ситуации, вышел «голосовать», и всем водителям остановившихся машин предлагал отвезти его в обратную сторону и за очень смешные деньги. Никто, естественно, не соглашался, что позволяло долгое время мозолить глаза преступнику, не привлекая его внимания. Спешить было нельзя, готовились спеленать парня, владеющего солидным арсеналом и умеющего им пользоваться. Не сомневались — откроет стрельбу при любом подозрении, так что приходилось выжидать удобного момента. Маскировались, кто как мог.
— Готовится выйти, — шепнул Игорь. — Вышел!
— Теперь мы знаем его в лицо, — отозвался Волгин. — Предлагаю сейчас не трогать. Задержим вечером, как положено с собаками и понятыми.
— Раз, два… Давай!
— Надеюсь, он не судья и не депутат. — Не торопясь, мотивированно Волгин отделился от толпы и стал нагонять Фролова, стараясь держаться строго позади и смотреть рассеянно, фиксируя фигуру целиком, не акцентируясь на деталях, не царапая черно-красную спину взглядом.
Догнать бы его, впаять каблуком с разбега между лопаток, чтобы всю дурь из головы сразу выбить, но нельзя. Не потому, что по закону он еще никто и жесткие меры ничем не оправданны, а из других, более тонких и важных соображений.
Фролова остановили, не дав приблизиться к краю тротуара, чтобы перейти дорогу,
— Минуточку, гражданин! Милиция.
— Что-то случилось?
Он! Никакой ошибки. Такой взгляд ни один актер не сыграет, и ни о каких совпадениях речи идти не может. Это тот, кого они искали.
— Предъявите документы.
— А ваши можно взглянуть?
Волгин махнул ксивой:
— Уголовный розыск. Ничего страшного, обычная проверка. У вас паспорт с собой?
— Паспорт?
Если потянется к карману — придется валить.
В смысле, сбивать с ног. Мало ли, что там запрятано. Не себя жалко — людей. Вон их сколько вокруг начало собираться. Скоро и правозащитник какой-нибудь найдется, начнет речи толкать. Эх, зрители шахматные! И каждый знает, как надо играть.
— А что, обязательно документы с собой таскать? Я всего на минуту за хлебом вышел. Ничего вроде не нарушал. А паспорт дома лежит, могу показать.
— Далеко живете? — вступил в игру Игорь, стоя с правого бока, он фиксировал «основные» руку и ногу.
Тут рядом. Какой адрес?
Вот этот дом! — левой рукой, в которой был зажат пакет с батоном, Фролов указал направление.
— Спокойно. Вы можете его просто назвать?
Фролова начало потряхивать.
Волгин приготовился к опережающему удару. Если преступник надумал сопротивляться, то вспышка последует именно сейчас. Но из такого положения ему не напасть — опера и сами встали грамотно, и его вынудили стоять неудобно. Лишь бы никто из толпы не встрял. Наскочить, конечно, не решатся, но инициировать опасную ситуацию могут. Как же, два жлоба с явными признаками похмелья на лицах, прикрываясь милицейскими
— Что называть-то? — Семен дернул коленкой; не нападение, пока — просто страх. — Я не понимаю, что вам от меня…
— Разве так сложно сказать?
— Сорок вторая квартира.
— Какой этаж?
— Пятый.
— Отродясь ее на пятом не бывало.
Да могу я паспорт показать, могу! Пойдемте, посмотрим. Вы меня совсем с толку сбили своими вопросами.
— Все ясно. В отделении разберемся. Пройдемте.
— Куда?
Волгин всегда восхищался умением Игоря пользоваться наручниками. Из любого положения, на любые запястья он надевал их в считанные секунды. Даже не понятно, откуда он их достает, и почему они оказываются в раскрытом, наиболее удобном к использованию положении.
«Окольцевав» задержанного, Игорь скользнул руками по местам, наиболее часто используемым для ношения оружия. Пусто.
— Может, вы объясните?..
— На парня одного похож, который в розыске. Между прочим, за убийство. Не одно. Капитан, зачитайте арестованному его права!
Пока Фролова вели к машине, никто из зрителей не вступился. Хотя нашелся, как всегда, наиболее грамотный:
— Сами пьяные, а к другим цепляются… Что за страна!
— Сказали, что он в розыске.
— Ага, в розыске! Стал бы он просто так с булкой гулять…
…Фролов запирался недолго. Версия самообороны успеха не возымела, он попытался импровизировать на ходу, запутался еще больше и после того, как Волгин продемонстрировал изъятые у Вована кассеты и огорошил сообщением о том, что Олег, Клюева и Чесноков живы, находятся «при памяти» и дали показания, пошел на попятную. Правда давалась непросто, но постепенно, капля за каплей, облекалась в устную форму, обсуждалась и переносилась на бумагу.
Когда первоначальные объяснения были подписаны и до приезда следователя оставалось несколько свободных минут, Волгин спросил:
— Чего ж ты, придурок, наворотил? Неужели когда воровали оружие, не подумал, чем это может закончиться?
— Так карта легла.
— Не, не согласен. Карты раскладывают люди.
— Значит, время такое.
— Такая отмазка тоже не катит. Ее придумали те, кто во все времена одинаков. Ставя перед собой цель, мы определяем способ действий, необходимый для ее достижения, и выбираем оружие, которое нам может понадобиться. Для кого-то это пистолет, для других — шариковая ручка, токарный станок или деньги… Все что угодно! Сначала мы выбираем оружие, потом оно использует нас. Ты в выборе сильно ошибся.
Когда Фролова увели на допрос к Поперечному, Игорь посмотрел на Волгина с подчеркнутым уважением:
— Ты где научился так людей разводить? Знаешь, я ничего толком не понял, но прозвучало красиво.
— Ну вот, допился до белой горячки. Мы все это ночью обсудили. А начали с твоих шахмат.
— Проклятая водка…
Игорь посмотрел на часы: без четверти три.
— Жена просто убьет. Я обещал теще сегодня с ней на дачу поехать… Обратил внимание, что не звонит никто? Затишье перед бурей. — Договоримся с Поперечным, он выпишет тебе повестку.