Выбор оружия

Бэнкс Иэн М.

Ливуэта прекратила поиски и отправилась в долгое путешествие, стараясь избавиться от своих воспоминаний…

— Шераданин! — Сма мягко накрыла его ладонь своей.

Он бросил взгляд в окно на проносившуюся мимо прерию, похожую на золотое море, и провёл рукой по тщательно выбритой голове, словно приглаживая длинные волосы.

Кураз перебывал всем: огнём и льдом, сушей и водой. Некогда этот перешеек представлял собой сплошные скалы и ледники, потом превратился в страну лесов, когда в результате катаклизмов

внутри планеты материки изменили своё местоположение, и климат, соответственно, тоже изменился. Позже леса уступили место пустыне. А потом на перешеек упал астероид, два океана слились в один и пыль от взрыва закрыла солнце, спровоцировав настоящий ледниковый период, который привёл к гибели множество видов.

Дизиэт нашла в кармашке сиденья информационную брошюру о Куразе, прочитав две страницы, она на мгновение оторвала от неё взгляд и посмотрела на сидевшего рядом с ней мужчину. Тот заснул, и лицо его выглядело измученным и старым.

— Шераданин, что с тобой? — прошептала она, качая головой.

— Стремление умереть, — пробормотал дрон, — с экстравертными осложнениями.

Сма опять покачала головой и вернулась к чтению. Раненый метался во сне, и Скаффен постоянно проверял его состояние.

Дизиэт почему-то вспомнила дом под плотиной, откуда её забрал «Ксенофоб». Как это было давно… каким далёким казался теперь этот далёкий солнечный день! Похоже, она испытывает ностальгию, вот чего никак не ожидала от себя!

… Кураз за свою долгую историю побывал крепостью, тюрьмой, просто городом, мишенью. Теперь же почти всю территорию города занимала больница.

Поезд устремился в туннель, проделанный в скале, и спустя несколько минут сбавил ход, а затем остановился у платформы. Пройдя через вокзал, они встали на пешеходную дорожку, которая доставила их прямо в вестибюль больницы. Им пришлось некоторое время ждать среди растений в широких кадках, пока дрон, по-прежнему изображая чемоданчик у ног Сма, разбирался с ближайшим компьютером.

— Получилось, — тихо объявил он. — Подойди к регистратору и назови свою фамилию. Я заказал тебе пропуск.

— Идём, Закалве, — Сма помогла ему подняться с кушетки.

— Просто отведи меня к ней.

— Позволь мне, Шераданин, сначала поговорить с ней…

— Нет, пойдём, сейчас же!

Нужное им отделение располагалось на одном из верхних этажей. Свет лился через высокие окна, за которыми можно было разглядеть океан — линию дрожащего голубого марева под светлым небом. По просторному коридору им навстречу шла высокая женщина — седая, морщинистая, но с молодыми глазами — держа в руках поднос с высокими бортиками, заставленный всевозможными коробочками и бутылочками. Ливуэта Закалве бросила на них внимательный взгляд и остановилась.

Он стоял с закрытыми глазами, потом открыл их и быстро заморгал, приглядываясь к ней.

— Ливви? Ливви?

— Здравствуйте, госпожа Закалве, — поздоровалась Сма.

Женщина

презрительно смотрела на Дизиэт, которая пыталась из последних сил удержать медленно оседающего на пол раненого, затем медленно покачала головой. Сма на какую-то долю секунды подумала, что она сейчас скажет: «Нет, я не Ливуэта».

— Зачем все это? — тихо проговорила Ливуэта Закалве.

Голос её остался молодым, подумал дрон, но его размышления прервал «Ксенофоб», сообщив поразительные сведения, раздобытые им в архивах. (В самом деле? — просигналил кораблю Скаффен. — Умер?)

— Зачем вы это делаете? — продолжала женщина. — Зачем вы нас мучаете?

— Ливви… — тихо простонал он.

— Прошу прощения, госпожа Закалве, — вмешалась Дизиэт, — но… он так хотел видеть вас.

— Ливви, пожалуйста, поговори со мной, позволь мне…

— Похоже, он болен, — ровным тоном заметила Ливуэта.

— Болен, — не вдаваясь в подробности, подтвердила Сма.

— Проводите его сюда. — Она отперла дверь, за которой оказалась небольшая палата, всю обстановку которой составляли койка, стол и стул. Поставив на стол поднос с лекарствами, госпожа Закалве скрестила руки на груди, тогда как раненый с помощью Дизиэт опустился на койку. Сма обратилась к Ливу эте.

— Я оставлю вас наедине. Мы побудем в коридоре.

— Нет, — покачала головой та, со странным безразличием глядя на сидящего на койке мужчину.

— Я хочу, чтобы они ушли… — Закашлявшись, он едва не свалился на пол. Сма пришла ему на помощь.

— Чего ты не можешь сказать при них? Разве они не знают…

— Ливви, пожалуйста, — перебил её он, — я хочу поговорить с тобой наедине.

— Нам не о чём разговаривать.

Дрон услышал чьи-то шаги, в дверь постучали. Ливуэта открыла её, и в палату вошла молоденькая медсестра. Обратившись к Ливуэте и назвав её старшей медсестрой, она сообщила, что пора готовить к осмотру одного из пациентов.

Ливуэта посмотрела на часы.

— Мне пора.

— Пожалуйста… — В его глазах стояли слёзы.

— Это бессмысленно, — покачала головой пожилая женщина. Она обратилась к Сма: — Не приводите больше его ко мне.

— Ливви! — Он рухнул на койку, скорчившись и дрожа. На шее и руках заметно пульсировали сосуды. Дрон ощутил изменения в вибрациях мозговых волн.

— Шераданин, всё в порядке. — Сма опустилась на колени перед койкой и обняла его за плечи. Скаффен-Амтиско определил, что конфигурации мозговых волн больного изменились.

Ливуэта внезапно стукнула кулаком по столу.

— Не называйте его так!

— Как именно? — Сма удивлённо смотрела на неё. «Всё-таки иногда она плохо соображает», подумал дрон.

— Не называйте его Шераданином.

— Почему!?

— Это не его имя.

— Разве? — Сма выглядела озадаченной. Дрон теперь постоянно следил за током крови, поступавшей в мозг — близились неприятности.

— Да, не его.

— Но… он же ваш брат, Шераданин Закалве?