Выбор Проклятого
Шрифт:
Вайлес немного помолчал анализируя полученную информацию.
— Тогда пусть это будут кости судьбы. С ними способен работать далеко не каждый, поэтому проверка крайне важна.
— Понял, — Проклятый посмотрел на Тайрона. Тот терпеливо ждал, пока его подопечному переведут, после чего вновь полез в сумку.
Честно говоря, слово руна в понимании Михаила, в первую очередь прочно ассоциировалась со вторым «Диабло». А во вторую, с романом Майкла Муркока, название которого он забыл, просто помнил про какие-то рунные мечи. И хотя он понимал, что со стопроцентной вероятностью руны окажутся чем-то
Тем временем, Тайрон вытянул на свет небольшую шкатулку, установил ее напротив одного из зеркал. Она была изящно-красивой, сделана из какого-то светлого дерева, украшена темно-золотыми узорами.
Бросив взгляд в зеркало, Миша с удивлением отметил, что в нем шкатулка отражается черным пятном — этакой бесформенной кляксой. Он удивился, хотя и не очень сильно. Если вампиры не отражаются, то почему бы и шкатулкам не выглядеть черными пятнами? Однако отвести взор от отражения было сложно, все-таки не часто видишь такие искажения в зеркалах.
Заметив его взгляд, новый инструктор что-то спросил у Вайлеса.
— Он спрашивает, что ты увидел в зеркале — перевел тот.
— Черное пятно, — с легким удивлением ответил Проклятый. — Похоже на кляксу.
Выслушав перевод, Тайрон кивнул и продолжил копаться в своем багаже.
— А можешь спросить его, что это означает? — попросил Михаил, но Вайлес лишь отрицательно качнул головой.
Вслед за шкатулкой, прогност вытащил два небольших предмета, и вдруг кинул их Мише один за другим. Тот машинально поймал первый, а вот второй ударился о костяшки пальцев, и со стуком запрыгал по полу. Удар получился чувствительным, Проклятый слегка поморщился и не заметил внимательного, с легким оттенком интереса взгляда Тайрона. Затем прогност что-то сказал Вайлесу.
— Посмотри на то, что ты поймал, — перевел инструктор.
Мише и самому было крайне интересно, он разжал кулак. Первое впечатление — кубик, обычная игральная кость. Только вместо показывающих число точек — рисунок.Однако почти сразу стало ясно, этот «кубик» — не кубической формы, и у него больше шести граней. Вторая странность — на всех гранях было одно и то же изображение — непонятный набор линий, больше всего похожих на иероглиф. Миша некоторое время крутил его в руках, рассматривая и пытаясь понять, так ли оно? Действительно ли все грани выглядят одинаково, или все-таки присутствуют малозаметные различия? По всему выходило, что грани не различаются.
— Так что ты видишь? — повторил инструктор.
— Кубик, — подумав, сказал Миша, — не знаю, как это называется, но похоже на нашу игральную кость.
Ответив, он с удивлением заметил что оба мужчины отвернулись от него. Вайлес что-то рассматривал на противоположной стене, а Тайрон рылся в сумке, повернувшись спиной к Проклятому.Тогда Миша шагнул к инструктору прогносту с целью показать рисунок, но тот резко качнул головой, и даже отошел на шаг.
— Нет, только орхес — произнес он. Последнего слова Миша не знал, но Вайлес быстро пришел на помощь.
— Смотреть может только такой как ты. У человека, не обладающего талантом, это может выжечь глаза.
— Ничего себе! — Проклятый почувствовал волну ледяного ужаса, прошедшую по позвоночнику. — А если бы Магрес ошибся, и я не был бы...
— Ну, во-первых,
Миша красноречиво посмотрел на инструктора, но промолчал. Все — равно этот языковой гений непробиваем. Затем перевел взгляд на мастера прогноста. Только сейчас Проклятый обратил внимание на то, что на руках последнего, несмотря на то что в башне довольно тепло, черные перчатки.
Тайрон тем временем вытащил из сумки очередной предмет, и отложил его. Это оказались очки, с темными, то ли черными, то ли синими стеклами. Затем опять полез в сумку, одновременно обратившись к Вайлесу.
— Очки, — перевел инструктор, — защита. Сквозь их стекла можно смотреть на кости. Еще можно смотреть на их отражение в зеркале, хотя отражение зачастую отличается от того, что выпадает на самой кости.
Слушая все это, Проклятый все больше впадал в уныние. Он конечно подозревал что обучение ясновидению не будет простым, но сейчас в голову упорно лезли выжженные глаза, испепеленные ладони, и почему-то интегралы с дифференциальными уравнениями. Последние конечно не имели ничего общего с инвалидностью, но тоже сильно пугали его.
Тайрон обратился к Вайлесу, тот выслушав, принялся переводить:
— Опиши, что ты видел, есть ли на гранях какой-либо рисунок? Если есть, какого он цвета? Какого цвета фон? Одинаковый ли рисунок, или все разные? И последнее, в отражение в зеркале обычное, или отличается от того, что ты видишь на кости?
— Рисунок есть. Черный. Фон — белый. Рисунок одинаковый. — Он подошел к зеркалу и убедился, что как и в случае со шкатулкой, изображения разняться. По форме «кость судьбы», была один в один, как настоящая, но ее грани были пусты. — Отражение отличается. Никаких рисунков нет вообще.
Успевший надеть очки Тайрон, выслушал с непроницаемым выражением лица, и требовательно протянул руку. Миша передал ему кубики, тот, спрятав их, показал на шкатулку.
— Открыть? — уточнил Проклятый, Тайрон кивнул.
После эксперимента с опасными кубиками Михаилу не очень хотелось продолжать, но деваться было некуда. На шкатулке не было никаких узоров и замка. И она почти ничего не весила. Он покрутил ее в руках, поставил на пол, попробовал найти какую-то ручку или щель, в которую можно просунуть хотя бы ноготь. Ничего. Тогда Проклятый просто схватился за верхнюю часть, потянул на себя. Это сработало, крышка беззвучно открылась, и Миша, помня о возможности потерять зрение, через силу заставил себя заглянуть внутрь. Ничего особенного, выглядит как набор стекляшек, разноцветных камней.
— Попробуй взять — слова Вайлеса вывели Проклятого из задумчивого состояния, он послушно полез внутрь.
Мерзость. Вот так можно было охарактеризовать первое впечатление от соприкосновения с загадочными рунами. Показалось, что руку он запустил в коробку с тараканами, и те полезли на его ладонь, вцепились в нее своими противными лапками. С огромным трудом, Миша смог сдержаться и не отдернуть руку. Повинуясь внутреннему голосу, просто теребил пальцами, перебирал руны, кривился от омерзения, но сдерживался.