Выбор пути
Шрифт:
– Дарс женился? – В голосе Феодориса прозвучало искреннее изумление и усаживающийся в лодочку князь невольно его пожалел. Похоже, у магистра остаётся ещё меньше времени на семейную жизнь и новости родичей, чем у него самого. – И на ком?
– Так на Миле же, – мягко улыбнулась Веся, – и мы очень рады, что он её наконец рассмотрел. Сам знаешь, фальшивые драгоценности зачастую блестят ярче подлинных, и потому так непросто отличить благородный камень от обманки.
– Я тоже рад, и как вернёмся, проведём им ритуал… нужно для клана Сокола новый придумать, чтобы на всю жизнь память была, – пообещал магистр и уставился на влетевшую в балконную дверь лодочку. – Ну что? Не пытался Ольсен вас
– Нет, его как подменили. Молчит, сопит и помогает Терсии собираться. Я с ними Саргенса оставил, – сообщил Тирой и сцапал с блюда пирог, – только сейчас вспомнил, что даже не обедал. Да и ты тоже.
– Доберёмся до кабинета – перекусим, – отказался магистр, и княгиня завязала в памяти узелок обязательно за этим проследить.
Как оказалось позже, правильно сделала, без её решительного вмешательства магистры и в Антаили забыли бы про еду. Хотя и не сами всем занимались, хлопотали и придумывали новые хитрости чародеи цитадели, но ради того, чтоб успеть обсудить кучу предложений, отбросить неподходящие и лично проследить за необходимыми приготовлениями, магистры готовы были забыть о собственных нуждах.
Не желая спорить с упрямой княгиней, чародеи ненадолго отставили дела и торопливо поели, а затем с новыми силами взялись за подготовку. Постепенно план стал чётким и понятным, а заодно оброс деталями, как любая сложная задумка вылазки во вражеские земли.
И когда настал назначенный час, стая туманных лодочек, прикрытых тремя слоями надёжного морока, направилась в сторону Хорога.
На этот раз, желая сохранить фантомов как можно дольше, Феодорис вырастил их почти вдвое более крупными, но седоки сидели поодиночке. В отдельных лодочках летело два больших серебряных кувшина с фантомами, Бором и Туном, спешно выращенным в источнике из взятого у сокола запасного фантома. Лишь Кася была в лодочке не одна, травница крепко прижимала к груди Антика, наряженного в самые лучшие рубашечку и чепчик.
Барка ожидала отряд в тени длиннокосых ив, и на ней прилетевших встречали магистры, приплывшие с ватажниками. Сборы вышли короткими, в вылетевшего из кувшина Туна, превратившегося в черно-бурого чародейского тэрха, спрятался Берест, затем создание оседлали двойным седлом. В переднее кресло села Веся с Антиком на руках, позади неё привязали короб с серебряным убежищем Бора, и Тун немедленно помчался в сторону видневшихся вдалеке холмов.
А спутники мрачно смотрели ему вслед с борта барки и пытались сообразить, не упустили ли в спешке чего-либо важного, всё ли предусмотрели. Хотя точно знали: предугадать все опасности просто невозможно, и остаётся лишь надеяться, что в случае подлого нападения шамана силы защищающих Весю и Береста магических вещиц и магии фантомов хватит, чтобы княжеская чета продержалась до прибытия подмоги. Но лишь трое знали, что кроме десятка сильных амулетов, защищающих княгиню от разных бед, под её простой дорожной одеждой висит и знаменитая звезда Феодориса, которую верховный магистр упрямо всучил Весе ещё в Антаили.
– Она имеет намного больше возможностей, чем ты можешь подозревать, и потому не спорь.
– А вдруг я её потеряю? – ещё надеялась переубедить главу цитадели целительница, но он внезапно развеселился.
– Это же артефакт! И его можно отдать только добровольно, находясь в здравом рассудке и памяти. Вот если ты после решишь оставить звезду себе, даже я не смогу её забрать.
– Нет уж, и не надейся! У меня от этой кучи камней после утренней проверки шея два часа болела, так что и дальше сам таскай! – едко фыркнула куница, и по расплывшимся в довольных улыбках лицам чародеев сообразила, что только что снова прошла какое-то испытание. –
– Извини, Веся, – миролюбиво сказал тогда магистр, – когда ещё выпадет такой удобный случай! Зато теперь ты имеешь право голоса на совете магистров.
– Не нужно мне ни это право, ни твои камни, – упрямо отказалась куница, – мне бы детей вернуть… всех.
Простой хингайский шатёр, стоящий на вершине холма, Веся заметила, как только Тун преодолел гребень холма и перед ней открылась залитая алым огнём цветущих маков седловина. Впрочем, разнообразными весенними цветами был усыпан весь холм, как и вся окрестная степь, но почему-то именно здесь было больше всего маков. И неказистый походный шатёр из сероватой кошмы совершенно не подходил этому алому праздничному великолепию.
Как и немолодая женщина, неизвестно откуда шагнувшая наперерез тэрху.
– Оставь своё животное здесь, – глухо произнесла она, и едва Веся слезла с Туна, требовательным жестом протянула руки к Антику, – дай!
– Нет, – отступила целительница и, исполняя первую часть задуманного плана, послала в старуху крошку-лекаря, – сначала покажи детей!
– Они там, – коротко махнула старуха в сторону шатра, – все целы. Отдай Шаиля и забирай своих.
Тун стоял у куста не шелохнувшись, и это значило, что Берест не расслышал в голосе незнакомки лжи, поэтому Веся, вздохнув, шагнула вперёд. Но отдала спящего ребёнка не сразу, сначала склонилась над ним и нежно коснулась губами смугловатого лобика, добавляя силы спрятанному в нём фантому.
– Возьми! – Бережно протягивая младенца, княгиня всматривалась в стоящую перед ней женщину, пытаясь определить по покрасневшему, точно ошпаренному, лицу, кто она такая.
Не чистокровная хингайка, это точно, хотя кровь степняков в ней есть, и одета как-то странно. Так не одеваются ни жители Этросии, ни тем более степняки. Из-под короткого, всего-то по колени, мешковатого платья выглядывали широкие штанины, на ногах были короткие валяные сапожки, в каких хингайки ходят лишь дома, голова повязана низко спускающимся на лоб куском белого полотна. И хотя вся одежда довольно чистая, чего-то не хватало… чего-то очень важного. Веся смотрела, как она уходит, зная точно, что отныне может больше не бояться потерять Антика-Шаиля, и пыталась сообразить, что ещё есть в других женщинах, но почему-то нету в этой, и главное, почему это так поразило её саму?
А незнакомка, приняв ребёнка, окинула быстрым, но внимательным взглядом его личико, нахмурилась и, крепко прижав Антика к груди, торопливо зашагала прочь. Но отошла всего на несколько десятков шагов, затем остановилась и выкрикнула короткую команду. В следующее мгновение из густой куртины кустов шиповника поднялась серая тень огромного шаманского фантома, поглотила женщину и взвилась в небо.
Веся должна была немедля послать вслед за ней Бора с приказом отнять малыша и подать сигнал магистрам, готовым примчаться на подмогу, а она неподвижно стояла среди россыпи клочков алого шелка и зачарованно смотрела вслед уносящейся вдаль одинокой тучке.
– Весенка! – Выбравшийся из Туна князь был уже рядом, дёрнул жену за руку, разворачивая к себе, несколько секунд внимательно разглядывал задумчивые глаза, чему-то улыбающиеся губы, затем облегчённо выдохнул и нежно поцеловал их. Вначале бережно и осторожно, а почувствовав, как губы любимой отвечают на его ласку, забыл обо всем на свете – и о детях, и о магах.
Однако чародеи забывать про них и не думали, прилетели всей стаей, рухнули в цветы, отобрали у князя жену и принялись рассматривать её ауру и проверять амулетами на яды и дурманящие снадобья.