Выбор сердца

Леви Кира

— И что, есть жертвы среди пастухов?

— Да вроде только овец потягал. Мальчик напуган до смерти. Его Морана в Храм увела, травками отпаивает.

Мы поднялись на ближайший холм, шагая по тропе в сторону моего нынешнего дома. Пастбище находилось в той же стороне, на сопке, противоположной Кабаньему Рылу.

Почему тварь так резко изменила ареал обитания? Закончилась добыча в том краю? Расширяет охотничьи угодья? Или случайно набрела на стадо в поисках, чем поживиться? Пока можно было только гадать. Мне нужно было оказаться на месте происшествия и внимательно осмотреть следы. Умение выискивать объект контракта, будь то двуногое, четвероногое или вообще бестелесное

существо, стало одним из приобретённых на Истрее навыков. Как опытный следопыт, я научилась «читать» следы. К охоте за тварью я подходила ответственно и понимала, что не всё так просто. Поэтому, несмотря на собственную магическую защиту (а она меня ни разу не подвела), помнила простую присказку «и на старуху бывает проруха» и знала, что расслабляться полностью нельзя.

С этими мыслями мы дошли до моего дома. Эль тренировался на площадке на заднем дворе. Для своего удобства он очистил от деревьев поле размером со стадион. Холм равнять не стал. Наоборот, наклон земли использовал как преимущество для усиленной тренировки. Мальчик развивался не только магически, но и физически. Полоса препятствий представляла собой помесь магических ловушек и спортивных снарядов.

Сейчас Эль медитировал, но эта дисциплина давалась ему с трудом. Пытливый ум всё норовил чем-то заняться вместо того, чтобы постигать тайны мироздания и открывать в себе новые горизонты восприятия мира. Стоило нам с Арчи поравняться с полем Эля (тропинка к пастбищу огибала наш дом за полем Эля), как юный маг тут же спрыгнул со своего насеста. Так я шутливо называла конструкцию, на которой полминуты назад во время медитации Эль стоял в позе цапли, вглядывающейся в небо.

— Ри, а вы куда? — крикнул Эль, со всех ног несясь к нам. Глаза блестели от любопытства. — Доброго здравия, Бьёрн, — в метре от нас он поздоровался, почтительно кивнув старосте.

Эль проникся уважением к мужчине после того, как тот «спас» меня. Когда я грохнулась в обморок, мальчик запаниковал. Его магия дала сбой и не помогала. Он был в шоке. Уже позже, после разговора с Мораной, я поняла, почему не подействовала магия Эля. Она была чужой. Мне же была нужна магия Валардрагона, чтобы напитать ею малыша в моём чреве. Ребёнок на тот момент вытянул из меня все силы. Я не успевала восстанавливаться, питая его. И, как следствие, — глубокий обморок.

— И тебе, Эль, здравия, — отозвался мужчина. — На верхнее пастбище идём.

— Я с вами!

Староста бросил на меня беглый взгляд, но ничего не сказал. Я не отказала мальчику и кивнула, соглашаясь. Эль ведь был непростым подростком. Магическая сила делала его в разы сильнее того же Бьёрна. По дороге я посвятила его в новую проблему.

Шли мы в быстром темпе ещё около часа, пока не взобрались на нижний ярус склона разлогой горы. Зелёные Холмы расположились на самой крайней точке южной границы Ледяного предела и межевали с грядой, за которой начинались земли Огненных. Говорят, там сразу же начинались Пустынные земли. Расплавленный камень после катаклизма, случившегося много веков назад (по легенде — это было божественное вмешательство Танагра), стекал по ту сторону гор. Как по мне, так это было похоже на извержение вулкана. И там ничего не росло. У подножия гор по ту сторону начиналась пустыня. Край Огненных не вплотную прилегал к Ледяному пределу. Была между ними буферная зона, узким клином уходящая к морскому побережью. Там находились последние крупные селения магов, которые не приняли подданство ни Ледяных, ни Огненных.

***

Стадо поредело на треть. Оставшиеся овцы, сбившись в кучу, спокойно щипали сухую траву. Был слышен лай всего одной собаки, звонко гавкающей на отошедших

чуть в сторону молодых овечек. Общественное стадо охраняли четыре человека вместе с четырьмя пастушьими псами. Старший пастух, завидя старосту, бросился к нему навстречу. Русый, крепко сбитый мужик проигрывал Бьёрну в росте. Он сильно размахивал руками, бурно, в красках рассказывая, какого страху они натерпелись ночью. Мы с Элем постояли молча рядом, послушали и так же молча разошлись в стороны осмотреться на местности, найти признаки нападения.

У меня уже были мысли насчёт того, кто стоит за нападением на людей возле Кабаньего Рыла, и нападение на овец с их исчезновением в таком большом количестве не вписывалось в картину. Но нужны были доказательства.

Мне наперерез шёл второй пастух.

— Доброго здравичка, госпожа магисса, — поклонился мужик и поспешил за мной.

— А что, страшно было? — не поворачиваясь к мужику, присела на колено и прикоснулась рукой к траве, рассматривая сдвинутые со своего места камни и содранный с них местами мох.

Живот пока ещё позволял нормально наклоняться, но с такими темпами его увеличения я скоро не смогу увидеть собственные ноги. Контракт нужно было закрыть в ближайшее время.

Морана заверила, что ребёнок развивается нормально. Мне было сложно судить. Приходилось верить на слово. Не было здесь УЗИ и других технологических приборов, позволивших бы убедиться в этом. Магия Эля, с помощью которой он мог любой бабе в селе провести полную диагностику плода, не действовала на меня. Оставалось только прислушиваться к собственным ощущениям и внимать, что говорит Верховная жрица Инанны. А ощущения в последнее время были странными. Я словно улавливала желания ребёнка на уровне эмпатии. И они были многогранными, иногда одновременно взаимоисключающими.

— Страху натерпелись! — важно кивнул мужик.

— А что, собака одна? Где остальные?

— Так это ж чудище их того.

— Сожрало?

— Кого сожрало, кого загрызло.

— Покажи, — оживилась я. И мужик привёл меня к трупу собаки.

Припав на колено, я внимательно осмотрела раны на шее, холке, морде. Собака дралась перед смертью с себе подобной, но более крупной особью. Истекла кровью от полученных ран.

«Сучье отродье» — мысленно выругалась и повернулась к пастуху.

— Тварь перед нападением выла или рычала? Что собаки — кинулись защищать или забились от страха, поджав хвосты?

 — Да мы и не поняли. Тихо напала, собаки лай подняли, на защиту кинулись. Часть овец отогнали от стада и ну их кромсать. Хотите, покажу? Не всех угнали. Кого ранили — бросили.

— Покажи, — покладисто согласилась и посочувствовала. — Бедные, натерпелись. Ну ничего, разыщем виновного в бесчинстве, накажем. Сама лично голову на пику насажу на базарном пятачке. Будут вороны глаза клевать, а черви плоть жрать.

Чем дольше я говорила, тем больше бледнел молодой мужчина, и в какой-то момент не выдержал, оглянулся на старшего пастуха и, гулко сглатывая, дёрнул кадыком.

Я мило улыбнулась, обнажая удлинившиеся клыки. Знала, что такая моя улыбка теперь выглядит зловеще.

— Пошли овец смотреть. Кстати, если они дохлые, то можно купить тушку? Кто торг ведёт?

Мужик пробурчал, что старшой всем ведает. С ним и торг вести нужно.

Раны овцам были нанесены большими челюстями. У одной жертвы кусок откушен с бочины, у другой лапа отожрана. Шерсть была слипшейся от белёсой субстанции, которую можно было принять за слизь. Мясо с ночи, благодаря холоду, ещё не успело протухнуть. Но от овец пахло посторонним запахом мокрой псины. А вот «слизь» пахла мучным клейстером.