Выбор Шивы
Шрифт:
В шлюпочный отсек «Ривы-и-Сильвы», вращавшейся вокруг сверкавшей голубой атмосферой очаровательной планеты, которая, как оказалось, называлась Франос, вошел космический катер Заарнака.
Прескотт отвернулся от прекрасного зрелища на оптическом дисплее и повернулся к катеру. Его примеру последовали все остальные.
Соединившимся ударным группам Седьмого флота понадобился какой-то час, чтобы раздавить, как в тисках, оказавшиеся между ними паучьи тяжелые корабли. К этому времени защитники системы уже не могли надеяться остановить союзников, но упорно сопротивлялись: уцелевшие корабли отчаянно отбивались,
Потом разведывательные ракеты, ощупывавшие поверхность планеты, обнаружили обстоятельство, усложняющее ситуацию…
Прескотт отогнал мысли о недавних событиях, потому что люк космического катера отворился, и оттуда, поблескивая мехом, вышел брат по крови земного адмирала, с которым тот не виделся с тех пор, как обе ударные группы Седьмого флота расстались в ЭП-5. Землянин и орионец обменялись приветствиями на фоне голубого диска планеты, и Заарнак заметил, что Прескотт что-то уж больно часто на нее поглядывает.
– Вы по-прежнему думаете об этом, Реймонд? – негромко спросил он, и Прескотт едва заметно улыбнулся:
– А вы все еще переживаете оттого, что мы не превратили поверхность этой планеты в радиоактивную пустыню?
– Я бы не задумываясь сделал это, – с мрачным видом признался орионец. – Но я понимаю, что кодекс чести земных воинов не позволяет уничтожить целую расу мыслящих существ даже после того, как «паафуки» превратили их в скот. Признаюсь, мне не вполне понятны причины вашего бездействия. Для любого из народа Зеерлику’Валханайи смерть была бы подарком богов, если бы она освободила его от скотского состояния. Мои соплеменники не смогли бы жить в рабстве. Впрочем, я знаю, что земляне говорят «надежда умирает последней», и понимаю, что вы тоже на что-то надеетесь. Не буду с вами спорить.
Прескотт вспомнил жуткие вещи, впервые увиденные им четыре года назад во время операции «Дихлофос». Теперь он уже не понимал, что именно так поразило его на планете Харнах. Все это вытекало из известного на тот момент о «пауках», но никто не позволял себе такие кошмарные мысли, особенно после того как пауки захватили несколько планет, населенных землянами. Всем очень хотелось думать, что «пауки» просто пожирали всех жителей захваченных планет. Но «пауки» оказались не такими бесхозяйственными! Земляне и орионцы разводили скот! Поэтому Великому Союзу следовало с самого начала догадаться, что паучьи «животноводы» тоже не будут бить баклуши. Впрочем, никто не хотел признавать такой возможности до тех пор, пока не были обнаружены обширные загоны с потомками строителей разрушенных городов на Харнахе – мыслящими существами, превращенными в скот…
То же самое случилось и с обитателями Франоса.
Прескотт даже не знал, на что похожи коренные жители этой планеты. Ему стало известно, как они некогда называли свою родину лишь потому, что об этом говорили надписи на развалинах сооруженных до пришествия «пауков» общественных зданий, изученных датчиками с орбиты и из атмосферы. Информация об этих надписях попала в самые первые донесения. Новую систему нужно было как-то называть в официальных документах, и Прескотту пришлось использовать ее древнее имя. Впрочем, он решительно отказался слушать что-либо о ее коренных обитателях, поверил на
Седьмой флот с боем пролетел мимо планеты и вернулся к узлу пространства номер три, лежавшему между узлами, из которых вышли обе ударные группы союзников. Именно из этого узла и появлялись новые паучьи канонерки. Прескотт приказал заблокировать его всеми имевшимися у него минами. Адмирал не знал, что находится за этим узлом, а Седьмой флот уже понес слишком большие потери, чтобы пытаться это немедленно выяснить. Вместо этого Прескотт должен был завершить операцию во Франосе.
Град ракет с беспилотных носителей четвертого поколения уничтожил все орбитальные сооружения вокруг Планеты А-III, а истребители нанесли точечные удары по космопортам и центрам обороны планеты на ее поверхности. Теперь обитавшие на планете «пауки», защищенные от прямого удара сотнями миллионов заложников, были изолированы и бессильны причинить какой-либо вред союзникам. Чтобы они чего-нибудь не натворили, Прескотт оставил на орбите боевую группу авианосцев.
Братья по крови повернулись спиной к голубой планете, на поверхности которой творились такие ужасы, и направились к лифтам, ведущим на флагманский мостик. На корабле размера «Ривы-и-Сильвы» путь этот был не близок, и посторонний наблюдатель удивился бы тому, что за все это время они не проронили ни слова. И все же это было не уныние воинов, погруженных в мрачные мысли о судьбе обитателей Франоса, а скорее спокойствие двух существ настолько близких, что они без слов понимают друг друга. Они не стали бы говорить об этом вслух, но оба ощущали то, что Ктаар’Зартан увидел в них с самого начала: вместе они были больше чем просто сумма двух слагаемых. Каждый из них и в одиночку был грозным воином, а вместе они превратились в смертоносное оружие Великого Союза. Однако сейчас для Реймонда Прескотта и Заарнака’Тельмасы важнее всего было то, что каждый из них, ни секунды не колеблясь, пожертвовал бы жизнью для того, чтобы спасти другого или отомстить за него.
Лифт поднялся на флагманский мостик, и группа штабных офицеров поднялась со своих мест, приветствуя командиров.
– Вольно! – сказал Прескотт, а потом вопросительно взглянул на начальницу своего штаба: – Антея, вы подготовили документ?
– Так точно! – ответила Антея Мандагалла и показала на экран монитора, где светились зловещие красные буквы списка потерь Седьмого флота с момента его появления в ЭП-5 десять земных месяцев назад: четырнадцать мониторов, двадцать три сверхдредноута, девять ударных и тринадцать эскадренных авианосцев, тридцать один линейный крейсер, три тысячи семьдесят шесть истребителей и четыреста двенадцать канонерок…
– Я подсчитала и потери среди личного состава, – негромко сказала Мандагалла.
– Позже, – пробормотал Прескотт. – Я ознакомлюсь с ними позже.
Вновь воцарилось молчание.
– Господин адмирал! – наконец нарушил его Чанг. – Для сравнения я подсчитал количество уничтоженных нами кораблей противника.
Не дожидаясь приказа, он вывел список на экран монитора, и у присутствующих захватило дух.
Девяносто один монитор, сто пятьдесят восемь сверхдредноутов, сто шестьдесят один линейный крейсер и восемьдесят три легких крейсера.
– На самом деле потери противника еще больше! – нарушил звенящую тишину голос Чанга. – Я не включил в список уничтоженные нами канонерки, потому что мы сбили их без числа. Не менее сорока тысяч!
Собравшиеся ахнули.
– В списке также нет космических укреплений возле узлов пространства и обитаемых планет.
Бише все быстро подсчитал в уме:
– Даже без космических укреплений и канонерок, мы уничтожили у противника в шесть с лишним раз больше кораблей, и среди них очень много крупных.