Выбор Шутника
Шрифт:
— В плавание? — с восхищением спросил мальчик. — И мы увидим обезьян-ревунов и крылатых лошадей?
Броно, не отпуская мальчика, пересек комнату.
— Увидим и обезьян, — сказал он, — и крылатых лошадок. Они водятся на острове Имахин. — Броно покопался в гардеробе, достал оттуда плащ и укутал в него ребенка.
— А мы не можем отплыть утром? — спросил Дайневон. — Плащ очень жаркий.
Броно злобно захихикал.
— Нет, сударь, именно сейчас. Дядя Рубиньян и тетя Имаджан хотят послать меня в Картак. Если я туда отравлюсь, то никогда больше не увижу моего любимого
— Но сейчас слишком жарко, — пожаловался мальчик, сгибаясь под тяжелыми складками одежды. — Мне не нужен плащ. И плавать я сейчас не хочу. Тетя Имаджан обещала, что если я съем весь свой ужин, то смогу посмотреть на фокусников.
— На судне нас тоже ждет ужин, — сказал Броно, еще плотнее закутывая короля. — И даже если ты его не съешь, то фокусника увидишь все равно. Делай, что я говорю!
— Я не хочу! — закричал мальчик, его глаза наполнились слезами. — Я хочу фокусника прямо сейчас!
Броно размахнулся и ударил Дайневона по губам.
— Если не замолчишь, получишь еще! — резко сказал он.
Когда Броно вошел, собаки прекратили свою возню. Сначала, глядя на поведение Дайневона, они не тронули незнакомца, но теперь они залаяли и начали бросаться на обидчика короля. Внезапно Дайневона, переевшего сладостей, вырвало прямо в руку Броно.
Броно разразился проклятиями и выпустил мальчика.
— Негодяй! — закричал он, обтирая руку о гобелен. — Ты сделал это нарочно!
Дайневон с плачем кинулся прочь. Дверь открылась, появилась группа охранников. В руках одного из них была бутылка вина. Это вполне объясняло, почему они не явились раньше.
— Стой, именем короля! — воскликнул один, пытаясь достать свой меч.
— Стой! — вопил другой.
Броно бросил взгляд на Дайневона. Мальчик был вне его досягаемости. Между ними оказались стражники. Броно потянул, было, свой меч, но оставил задуманное и исчез через потайную дверь. Стражники бросились за ним, оставив короля плакать в одиночестве.
— Он сошел с ума? — прошептала Али. — Ведь он только что пытался похитить короля!
— Вовсе нет. — Около Али появилась светящаяся фигура Киприота. — Он просто хочет власти, которую Имаджан и Рубиньян ему никогда не дадут. И если он не может обрести власть здесь, то почему бы не попробовать в другом месте? Вот так, Али из Торталла. Время покажет, чем закончится наша сделка.
Киприот внезапно замолк. Перед ними появились две яркие фигуры, мужчина и женщина, сверкающие так, что у Али заболели глаза. Мужчина был мощный и чернокожий, с короной на голове, в золотой броне, в руках он держал копье. Женщина с обнаженной грудью, в юбке колоколом. Корона сияла на ее темных волнистых волосах. Вокруг ее рук обвились огромные змеи.
— Брат, что ты здесь делаешь? — требовательно вопросили они, глядя на Киприота.
Али зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Божественные голоса проникали через ее нематериальное тело, лаская его подобно древнему шелку.
Митрос — Али знала, что это мог быть только Митрос, — добавил:
— Мы оставили тебя заниматься морскими делами, — его голос гремел так, что у Али разрывались уши.
— Мы
— Мои уважаемые братья и сестры видят проступок в каждом моем шаге? — спросил Киприот. — Вы настолько неуверенны…
Али толкнула его. Потом она частенько задумывалась, а ощутил ли он пинок? Сейчас же она заметила, что внимание всех трех богов обратилось на нее.
Али повиновалась своим инстинктам. Она улыбнулась, глубоко поклонилась Великой Богине и Митросу и самым почтительным тоном сказала:
— Прошу прощения, о Великие Боги, но я прошу вас простить друга моего отца и моего покровителя. — Киприот ведь как-то сказал, что работал с ее отцом. Помня о том, что следует говорить только правду, она продолжила: — В настоящее время я очень интересуюсь политической ситуацией в Раджмуате. И уж раз я тут, то стараюсь понять и запомнить как можно больше. События, происходящие здесь, крайне важны для политики Торталла.
«Теперь хватит, — подумала она. — Они могут заподозрить неладное».
— Да и зачем я все это говорю? Ведь вы Великие Боги, и сами все знаете. Покорнейше прошу меня простить. Ваш брат Киприот лишь помогает мне здесь, на Архипелаге. Он очень великодушен. — Она почувствовала, что по лицу стекает пот. Но, тем не менее, она говорила только правду.
Али низко опустила голову, божественный свет слишком резко бил в глаза. Сияющие пальцы подняли ее подбородок, и ей пришлось смотреть прямо в изумрудно-зеленые глаза бога.
— Я ведь могу заглянуть в твое сердце, Али из Пиратского Обрыва, — произнесла богиня, и Али пробрала дрожь. — И я замечу, если ты лжешь.
Али чуть отступила назад и поклонилась с прежним уважением.
— Великая Мать, ты знаешь, я говорю правду, — сказала она, тщательно выбирая слова. — Ведь если я солгу, ты сразу это заметишь. Ты знаешь семью, которой я служу. И знаешь, как важно для них узнать о смерти Хазарина и измене Броно. — Не зря она прислушивалась к тете Дайне! — Простите меня великодушно, Великая Мать. Я не хочу быть непочтительной. Ваш божественный брат Киприот знает, что семья, которой я служу, в опасности. И он принес меня сюда, чтобы я посмотрела на эти события.
На лице богини не отразилось никаких чувств. Но все же Али заметила, что богиня подняла брови и сомкнула рот. Али помнила такое выражение у своей матери: Аланна смотрела. Так, когда подозревала кого-то во лжи.
— Твоя мать предана мне, — сказала богиня.
— Сущая правда, Великая Богиня, — поклонилась Али, — но я больше похожа на своего отца, и иду его дорогой. Я служу Шутнику.
— Ты очень похожа на своего отца, — сказала Великая Мать, ее голос пронзил Али насквозь. — Вот какую шутку он решил разыграть.