Выбор. Долгие каникулы в Одессе
Шрифт:
Николай Николаевич, озадаченный моим неожиданным «творческим прорывом», решил, что изучение композиции для меня сейчас важнее, чем дирижирование или вокал. Ну так мне понятна некоторая его растерянная озадаченность. Дело в том, что, «сочиняя» заказанную мне симфонию по мотивам «пиратов», вспоминая тот или иной саундтрек я зачастую делал для себя карандашные наброски в альбоме. Мне так было проще вспомнить эпизод фильма и писать к нему музыку. И вот это моё «творчество» однажды увидела мама.
– Мишенька! Ты уже пишешь Оперу?! – такого восторженного восхищения в её голосе я ещё не слышал. Недоумённо подняв на маму глаза, оторвался от рисования очередной сценки из фильма и растерянно
– А вот этот пройдоха, несмотря на его богатый наряд, сразу видно – продувная бестия! Очень уж у него вид плутоватый. – и мамин палец переместился на Джека Воробья. Я усмехнулся и открыл лист с портретом Анжелики Тич. – А что скажешь о ней? – Мама внимательно рассмотрела портрет и непонятно для меня облегчённо выдохнув: – Не рыжая! – авторитетно добавила: – Авантюристка! И несмотря на свой шикарный костюм составила бы отличную парочку этому плуту!
– Мама! Да ты просто провидица! – я расхохотался и поднявшись со стула обнял засмущавшуюся маму. – Может ты и сюжет мне расскажешь? – Я тебе что, цыганка-гадалка? Вижу, что ты пиратов рисуешь и музыка твоя такая же… прямо пиратская! – вот тут я чуть пополам от смеха не сложился. Ну мама! Знала бы ты, как близка к истине… Музыка-то и правда… пиратская! Вот так и появилась у меня идея написать музыкальный спектакль. Оперу, конечно, не потяну, просто нет времени, а главное – нет опыта. Хоть Столяров и «авансировал» мне специальность оперного дирижёра, но осилить написание такого сложного произведения у меня, как у музыканта, пока кишка тонка.
Но вот написать небольшой двухактный музыкальный спектакль? Почему бы и нет? Пришлось попотеть с сюжетом, всё-таки вместить пять серий (те, что я видел) в полтора часа театральной постановки задача довольно-таки нетривиальная. Но мюзикл у меня получился. Пока не хватает песен для героев, но это не беда. Главное, что музыка написана, музыкальные партии для героев тоже обозначены, а для написания песен лучше пригласить профессионалов-либреттистов, вот только где их сейчас найти? Мюзикл, как жанр, только зарождается и порой сложно определить, где уже мюзикл, а где ещё оперетта.
В общем, когда в конце сентября я предоставил на суд Николая Николаевича «свою» симфонию, он принял её благожелательно. Кстати, говоря «свою», кавычки, наверное, можно уже опускать. Сколько там осталось от оригинала мне судить затруднительно, если главная тема местами ещё и прослеживается, то всё остальное это уже моя импровизация. А в мюзикле о пиратах даже сюжет «творчески переработан».
В Советском Союзе «ответственные дяди и тёти» из Главлита просто не поймут и не примут спектакля о похождениях плутоватого пирата. Цензура начинает всё жёстче влиять на умы советских граждан, «оберегая» их от «тлетворного влияния загнивающего запада», если уж недавно переведённый и напечатанный в журнале «Всемирный следопыт» роман Артура Конан Дойла «Маракотова бездна» местами обрезали, а часть вообще нагло переписали, что уж тут говорить о советской литературе и музыке?
Вот так и стал отважный капитан Джек Воробей, бывший испанский шкипер, пострадавший от несправедливости продажных властей, благородным борцом с английскими пиратами и их покровителями в британских колониях. Что-то типа Робин Гуда, но в карибском море. Надеюсь, что такой сюжет цензуру всё-таки пройдёт, но вот Вилинского
И в чём его отличие от обычной оперетты пришлось профессору «объяснять на пальцах». По моей просьбе Таня разучила слова, а «Поющая Одесса», уже под управлением Модеста, специально для моих педагогов исполнили увертюру к главной теме спектакля. Даже не пришлось менять текст Даниэлы Устиновой, что для меня довольно-таки удивительно. Но для этого времени слова песни были настолько созвучны с ритмом, темпом и устремлениями молодой страны, что никакой правки не понадобилось:
Пусть пугает грозный ветер, начинается гроза Несмотря на все запреты, поднимаем паруса [28]Интересно, а что скажут мои профессора, услышав «Нотр-Дам де Пари» от Люка Пламондона и Риккардо Коччанте? В своём времени за два десятка лет со дня создания, я смотрел этот мюзикл, наверное, раз десять. И на языке оригинала, и английскую версию, и немецкое исполнение и, само собой разумеется, русский вариант. Что могу сказать? Если не обращать внимания на сам текст, то, наверное, французский вариант смотрится более предпочтительно, чем другие. И как язык оригинала, и за свою «французскую» напевность и артикуляцию.
28
https://youtu.be/IW-oVKrHupY
Но если брать его «текстовую составляющую», то лучше российского исполнения я не слышал. Всё-таки «наши» песни дадут сто очков вперёд любой иностранщине. Может это во мне играет «великорусский шовинизм», но скорее всего отказ от перевода оригинала и создание «своих» русских песен к мюзиклу и принесло такую популярность спектаклю в России. Дорого бы я дал за то, чтоб взглянуть на лицо профессора слушающего музыку «мастера миниатюры».
Вот только это скорее всего произойдёт уже без меня. Что касается «Пиратов карибского моря», а я оставил оригинальное название мюзикла без изменения, то мне обещали поставить его в Одесском театре Революции, но что-то я уже сомневаюсь в этом. Во-первых, мне не нравятся намёки на желательность моего перевода диалогов и песен спектакля на украинский язык. Мол, у нас и Шекспира на украинском поют! А я вам что, переводчик что ли? Я не возражаю, хотите, так переводите, Шекспира же перевели? Не сам же он для Вас писал и переводил?
А во-вторых, начинающийся в Украине голод не располагает сейчас к постановкам в театрах весёленьких пьесок. Поэтому ещё в октябре отправил «Пиратов» в Москву к Столярову. Если кто сейчас сможет «пробить» и поставить мой мюзикл, так это Немирович-Данченко. А всю осень, зиму и весну я писал «Нотр-Дам», хорошо, что и роман читал хотя и давненько уже, ещё в свою школьную пору. И постановки мюзикла «в прошлом» смотрел, так что сложность состояла только в том, что писать приходилось сразу два варианта.
Русский текст для Немировича-Данченко и французский для моего будущего педагога Поля Дюка. Написать успел и уже отправил либретто и партитуру в Москву Столярову с извинениями за отказ от места пианиста. Надеюсь и Григорий Арнольдович и Владимир Иванович примут мои извинения и сочтут мою стажировку уважительной причиной для отказа. А вот французский вариант пока придержал, возьму его с собой и «пущу в ход» когда закончится моя официальная стажировка и понадобится веская причина для моей задержки во Франции.