Выбор. Иное
Шрифт:
– Сирил, ээ… Я, вообще-то…
– Перестань, я и сам не увлекаюсь, так, посидим, я тебе все расскажу.
Так, ненавязчиво перейдя на «ты», он небрежно плеснул себе и мне на палец виски, и щедро долил содовой, до светло-медового тона. Я оценил.
– Итак, какой план, Сирил?
Он салютовал стаканом и пригубил напиток, отвечаю тем же. Виски хорош, дымком и дубом отдает. Лет двадцать выдержки. Кидаю в рот пару орешков.
– Сейчас Ольга помогает Роберте одеться, прихорошиться, это займет часа два, думаю.
Сирил посмотрел на часы, я тоже. Почти полдень, время просто несется.
– Надо же ещё сходить в церковь, договориться
Сирил беззаботно махнул рукой, хрустя орешком.
– Собор Сент-Николс, наша семья дружна с его настоятелем, все уже договорено, церемония в пять часов, времени у нас уйма. Да и собор недалеко.
Своего изумления я даже не скрываю. Ничего себе, просто двух свидетелей Роберта нашла…
– Сирил, я хочу понять… Вы все уже организовали? Церемонию, церковь, настоятеля? Но как…
Он рассмеялся, снова махнув рукой куда-то в сторону второго этажа. И внезапным переходом стал предельно серьёзен. Чуть наклонился ко мне через стол и понизил голос.
– Клайд, вы просто не знаете Ольгу. Она появилась вчера поздно вечером, сказала, что мы обязаны помочь Роберте, ее подруге.
Да, очень похоже, передо мной снова встало холодное лицо на автобусной остановке.
– Она ещё что-то рассказала?
Сирил взял свой стакан и задумчиво посмотрел сквозь него на лампу возле барной стойки, покачал, любуясь переливами светло-коричневого напитка.
– Да, рассказала, Клайд. Думаю, не все, но вполне достаточно.
И взгляд его похолодел, упёршись мне в глаза. И он продолжил.
– Ещё утром я отказался в этом участвовать, мистер Грифитс.
Стоило большого труда не отвести взгляд. Лицо Сирила, с которого мгновенно исчезла улыбка… Взгляд… Такие же карие глаза, как у Ольги. Взгляд. Такой же, как у меня. Но я… А ты, Сирил? Где ты и твоя сестра, сама сумевшая разобраться во всем, где вы приобрели этот холод в глазах, беспощадный холод? Сразу и не разглядишь, такое видно не всем и не всегда. Быстро окинул сидящую напротив меня фигуру, невольно оценивая, как противника. Выше меня на полголовы, худощав, выглядит совсем не атлетом, но… И не нужно, я вижу, как он держит стакан, как берет орешек и кидает его в рот. Темно-русые волосы, совсем, как у Ольги, аккуратно подстриженные виски… Мысленно надел на него некую обобщенную ''форму колчаковца''. С фуражкой… Из-под козырька на меня дохнуло смертью. Ох, не стоило ему попадаться, не стоило… Все-таки Сибирь, прошел Ледяной? И Ольга? Волки. Матерые волки. И пусть меня не обманывает их молодость, тем более, что… Ему под тридцать, Ольга немного младше. В некоторых местах двадцать пять идут за пятьдесят. И они – как раз оттуда. Но снова выслушивать вопросы и проходить проверки я не собираюсь.
– Но Ольга потом ведь что-то сказала, что тебя убедило, не так ли?
Сирил взял свой стакан двумя ладонями, согревая. Помолчал.
– Ты или редкостный мерзавец, Клайд…
Салютую ему и отпиваю виски.
– Или между вами произошло нечто, что мы не знаем и не понимаем. И это "нечто" – все изменило и собрало нас здесь.
Салютую вторично и закусываю орешком. Надеюсь, он не заметил, как сжались мои пальцы, держащие стакан. И они задаются вопросом… Гилберт. Ольга. Сирил. И это только начало.
– Ольге Роберта ничего не сказала, кроме того, что счастлива и любит тебя больше жизни. И что вы будете вместе.
Молча гляжу на него и не отвечаю. Ничего.
– Кто ты, Клайд? Мы знаем,
– Я не подлец и не мерзавец. И я люблю её больше жизни и буду с ней. Всегда. Прости, Сирил, другого ответа нет и не будет, это только между мной и Робертой.
Он помолчал, катая орешек между пальцами. О чем он думает? Да кто же это такие, с их вопросами, с их взглядами в самую душу? Ведь ещё вчера он о нас не знал вообще ничего. И такое участие сейчас… Чем Ольга его проняла? Вопросы, вопросы… Сирил вдруг улыбнулся, приняв решение, и протянул руку через стол. Рукопожатие было крепким и дружеским.
– Вперёд, жених, в собор Сент-Николс, и поспешим, девочки скоро будут готовы.
13.25.
Идти оказалось совсем недалеко, пару кварталов, высокий шпиль старого собора был виден издалека. Стены с мощной кладкой, в просветах между камнями видна проросшая зелень. Собор обнесен невысокой кирпичной стеной, входим в скрипнувшие несмазанными петлями ворота.
– А вот и преподобный Данкен Тайлер.
Сирил подводит меня к невысокому полноватому священнику средних лет. Ко мне поворачивается круглое добродушное лицо, украшенное очками в черной роговой оправе.
– Преподобный, доброго вам дня.
Они обмениваются рукопожатием, я чуть кланяюсь, приветствуя.
– А вы, надо полагать, мистер Грифитс?
– Он самый.
Кланяюсь вторично, учтиво приподняв шляпу.
– И вы желаете…
– Мы с моей невестой желаем обвенчаться сегодня под сводами этого древнего собора, преподобный Данкен.
– Конечно, конечно, я знаю о вас от моих друзей, – священник с улыбкой поворачивается к Сирилу.
– Очень рад, что мы с Робертой встретили в Олбани столько хороших и добрых людей.
Преподобный улыбнулся и дружески похлопал меня по плечу.
– Мир Господа нашего необозрим, как необозримы милости Его. Уповайте – и обрящете.
И тут же, без всякого перехода, очень деловито спросил.
– Господа, церемония начнется в пять, у вас всё готово? Кольца, свидетели?
Мы с Сирилом дружно киваем.
14.40.
Мы быстро идём обратно в гостиницу, Сирил не перестает меня озадачивать, оказывается, девчонок там уже нет, они готовы и куда-то улепетнули, освободив нам номер. Мне ведь тоже надо приготовиться. Скорее, времени не так уж много…
– Господи, она же даже не поела ничего…
– Не волнуйся, все в порядке, вот, сам перехвати.
На стол ставится тарелка с куском мяса в окружении салата и пары варёных картофелин. Графин с водой. Без виски.
– А ты будешь?
Сирил только мотает головой, критически осматривая мой новый костюм и явно имея, что сказать по его поводу, ишь, аристократ… Сдерживается и молча делает понятный жест – не ахти, но сойдёт. Раскладывает его на кровати, пока я наспех расправляюсь с едой. Надо быстро в душ. Не отворачиваясь, скидываю пиджак, рубашку, остаюсь голый по пояс… Мне интересна реакция Сирила – никакого смущения или неудобства, полное равнодушие ветерана. Так, черточка к портрету. В небольшой ванной – лужица воды на полу, на полочке под зеркалом вижу небольшой флакончик духов, тюбик помады, кусочек мыла. Принюхиваюсь – легкий горьковатый аромат… Висит пушистое желтое полотенце… Тут только что была Роберта. Но пора выходить. Начинает нарастать волнение… Сирил усмехается, жестом мажордома указывая на костюм.