Выбор. Иное
Шрифт:
– Откроем.
Негромкий скрежет, я осторожно приоткрыл створку, тихонько свистнул Роберте, она быстро подбежала и мы юркнули внутрь. Слышу ее запыхавшееся дыхание, глаза задорно блестят, вот и маленькое приключение. Зашептала на ухо, оглядевшись.
– Клайд, а если нас найдут здесь? Как нехорошо… И тебя могут узнать… Даже не знала, что ты свистеть умеешь…
Я беззаботно махнул рукой, осторожно ведя ее к широким выщербленным по краям ступеням, вверху которых виднелась массивная дверь. Посмотрел назад, нас теперь надёжно скрывает забор, закрытые ворота и довольно густой сад.
– Ну вот, Берта… Дошли, куда смогли. Дверь ломать все же не стоит, да и не уверен, что сумею справиться с замком. Хотя… Найдется в сумочке пилочка для ногтей, шпилька какая-нибудь?
Роберта слушала эту тираду, округлив глаза в не совсем наигранном ужасе, слегка шлепнула меня пальцем по губам. Я с трудом удержался, чтобы его не поцеловать…
– Перестань немедленно! Ничего ломать не надо, ты что… Мы и так… Взломщик нашелся…
Серьезного тона она не выдержала, мы оба тихонько рассмеялись. Роберта дернула меня за рукав, остановив.
– Милый, спасибо, что согласился. Я…
Она глубоко вздохнула, встав перед закрытой дверью, посмотрела вверх, на уходящую во тьму старую замшелую стену, на теряющийся в ночной высоте шпиль. Я тихо стою рядом с ней, слушая ее негромкий голос.
– Я часто проходила мимо… Знаешь, когда жила у Ньютонов, мы с Грейс поначалу ходили вместе в церковное собрание, но… Мы для них были чужими. Нет, нас принимали, позволяли приходить… Но и только. И я перестала… А так хотелось прийти, поговорить с кем-нибудь, чтобы выслушали… Посоветовали… Хотелось просто преклонить колени и помолиться, в надежде, что меня услышат…
Ее голос… Говори, все говори, родная… Любимая… Впервые осмелился произнести это слово, мысленно… Любимая…
– Когда переехала сюда, гуляла и набрела на эту церковь. Помнишь, мы с тобой как-то вечером проходили мимо?
Я вздрогнул. Ничего не ответил и смог только молча кивнуть. Надеюсь, она не заметила, как стиснул зубы… Не могу…
– Двери были открыты, шла служба, доносился голос пастора. Свет изнутри освещал это крыльцо, эти ступени. Помнишь? Мне так захотелось…
Берт… Остановись, прошу…
– Я тогда просто помечтала о том, как было бы хорошо вместе прийти сюда когда-нибудь…
Тихо вдохнул и выдохнул, спросил.
– И что я на это ответил?
Берта покосилась на меня, вздохнула, пожав плечами. Промолчала. Ясно…
– Клайд, ты веришь в Бога? В то, что он есть, что он может услышать молитву, мольбу? И ответить на нее…
Верю ли я в Бога? Этот вопрос, заданный мне ещё несколько часов назад, вызвал бы только кривую усмешку. Теперь же… Когда я здесь, когда она смотрит мне прямо в глаза, когда…
– Я… Я не знаю, Берта, не хочу тебе лгать о своей вере. Но…
Она подошла ближе, взяла меня за руку, широко раскрытые глаза совсем близко, снова чувствую тепло ее дыхания. Слышу ее шепот, так странно звучащий вместе с ветром.
– Но что?
И мой ответный шепот, я почти решился ей признаться, мы оба достигли какой-то грани, за которой – понимание, истина.
– Но теперь я верю, что он может услышать. И ответить. Верю, Роберта.
Все. Она поймет. Неизбежно поймет. Пусть. Иначе – нельзя. Нельзя! Она осторожно высвободила руку и повернулась к стене, прижала к ней ладонь, склонила голову. Что-то зашептала… Молится? О чем? Присоединиться? А я искренне это сделаю? Ведь почувствует фальшь, Роберта, в отличие от меня – верит неложно. И просто встал рядом с ней. Она слегка вздрогнула, когда обнял ее за плечи и прижал к себе, но не отстранилась, не прервала свою таинственную молитву. Молитву у стены пустой темной церкви, в нарушение всех правил и канонов. И все равно – чистую и искреннюю, молитву, которую услышат. Которую услышали несколько часов назад. Любимая… Теперь знаю, почему я здесь…
Сколько прошло времени? Никто не считал.
Рука в руке. Шаги по заросшей тропинке. Закрытые ворота за спиной. До самого дома мы не произнесли ни слова, каждый снова и снова переживал произошедшее.
Вот и улица Вязов, медленно
– Давай, маленькая, полезай домой, – бесшумно открываю створки окна. Роберта вдруг тихонько хихикнула, искоса на меня посмотрев.
– Маленькая? Клайд… Ты никогда меня так не называл, как и ''солнышком''. Что на тебя нашло сегодня? Ты словно стал совсем другим…
– Волшебный вечер, Берта, правда. – я пожал плечами с самым невинным видом, – давай, помогу.
Она нерешительно примеривается к подоконнику, беру ее подмышки и сажаю на него. Такая легкая… Плохо ест, надо исправить. Отметил, что поднял Берту с некоторым трудом, мышцы слабые, надо это категорически исправить.
– Все, укладывайся.
– Уходишь…
– Да, солнце, надо идти.
– Знаю.
– Увидимся утром на фабрике, постарайся выспаться, ладно? Не сиди…
– Теперь я крепко усну, милый.
Она внезапно наклонилась через подоконник… Я не успел ничего сказать, сделать. Мягкие теплые губы на миг коснулись моих. Окно молча закрылось.
Глава 6
Что же ты творишь, девочка? Она борется, разве непонятно? Мое сегодняшнее внезапное появление опять пробудило ее надежды. Тот Клайд уже давно с ней не говорил ни о чем, не пил с ней чай, не гулял. Он никогда не лазил с ней из окна, не бросал камешки в стекло, не бродил по ночному Ликургу. Когда последний раз он обнимал ее, плачущую от робкого счастья, над величественно текущим Могауком? И эта встретившаяся нам старая церковь… Он не захотел подойти. Могу представить, как он испугался тех слов Роберты… Сколько их, этих ''давно'', ''никогда''… Сегодня я вернул ей толику радости. Не пришлось бы потом пожалеть. Ибо нельзя. Нельзя обманывать ее надежды. А я размяк. Расслабился. Не удержал дистанцию. Но я – не он… И что теперь? Что будет завтра? Она будет смотреть на меня и ждать. Улыбки. Знака. Намека. На то, что сегодняшнее – не сон. Не морок. Не очередной обман с непонятной целью. Что сегодняшний вечер будет иметь продолжение, ведь я обещал, я уже все решил. Вот так, от уверенности – к смятению и растерянности. Так и буду метаться, пока не начну по-настоящему действовать. Заглушая действиями страх. Страх того, что Роберта уйдет, узнав правду. Она любит Клайда, не меня. Как она поступит, как? Не знаю. Но притворяться им – не буду. Не буду! Это тело… Проклятое тело, лицо… Ловушка. Если бы я тут оказался самим собой… О, я бы знал, что делать! Но что толку от этих мыслей, пора действовать. Заглушая простую, очень простую мысль – полюбит ли она меня, именно меня? Захочет ли быть со мной? Не вынужденно, не из благодарности… О, Господи… Дай сил, дай мудрости, дай надежду. Все сказал?
А ведь я все еще стою у захлопнувшегося темного окна и словно жду чего-то. Свет не зажигает. И понимаю, что Роберта тоже сейчас стоит и ждет. Она ждет, что я тихонько постучу. Что захочу войти и остаться. Она хочет этого… Нет. Не могу. Нельзя. Если я сейчас это сделаю, то буду ничем не лучше Клайда. Уворованная под его личиной ласка… Шепот в жаркой темноте, имя. Его имя… И так – годы. Меня передернуло… Надо уходить.
Вскидываю руку прощальным жестом и поворачиваюсь лицом к улице. Делаю несколько шагов. И траву палисадника за спиной озаряет свет, упавший из внезапно осветившегося окна. Резко оборачиваюсь. Роберта стоит и ее рука поднята таким же жестом прощания и надежды на скорую встречу. Со мной? С ним? Вспомнил ее пристальные взгляды, церковь, заданный вопрос и мой ответ. Она задумается… Не может не задуматься. Но пора… Никто из нас не произнес ни слова, я молча вышел на тихую безлюдную улицу. На часах почти четыре утра. Надеюсь, Берта не будет ещё сидеть, а сразу ляжет, ей спать пара часов осталась.