Выбор
Шрифт:
— Уезжайте, — говорит Рэн, обращаясь ко мне.
Вздохнув, разжимаю кулаки и направляюсь к машине. Я не хочу драки, тем более на глазах у Эммы. Но первое не исключает второго: если бы Рэн снова не вмешался, я бы потерял контроль. Моё терпение окончательно дало треск. Я больше не могу держаться.
Всю поездку молчу, пока Эмма смотрит на меня со слезами в глазах. Я не знаю, страшно ли ей или же это из-за чего-то другого, но факт остаётся фактом: она главная причина, по которой я больше не могу быть собой. В машине гробовая тишина.
Но к моему сожалению, Эмма двигается ближе, сокращая расстояние. Машина как раз паркуется, и я облегчённо выдыхаю. Когда она уйдёт, станет легче. Возможно, я ошибаюсь, но именно так хочется думать.
Девушка открывает дверцу и покидает салон. Уже хочу назвать следующий адрес, но дверца с моей стороны тоже открывается.
— Я не пойду с тобой, — отрезаю я.
— Эйден…
— Я не пойду с тобой, Эмма, ты слышишь?
— Пожалуйста…
— Нет.
— Ты должен довести меня до дома.
— И я выполнил просьбу.
— Нет, ты должен проводить меня до квартиры.
— Таких условий не было.
— Просто проводи меня, — просит она.
Вздохнув, прошу водителя дождаться меня и покидаю салон.
Стараюсь не смотреть в её сторону. Алкоголь даёт по вискам. И я жалею, что в стаканчике было не пиво, а чистый виски. Опьянение легко даёт о себе знать. Я уже не в трезвом уме, чтобы рассуждать разумно, а платье Эммы способствует разрушению всех принципов, которых я придерживался и стараюсь вспомнить сейчас. Масло в огонь добавляет её обнаженная спина и отсутствие белья под тканью. По крайне мере, верхней части.
Девушка открывает дверь и ступаете порог, чего не тороплюсь сделать я.
— Ну же, — просит она, держа дверь открытой и смотря на меня.
Отрицательно кручу головой.
— Нет.
— Пожалуйста. Тебя никто не ждёт, Эйден, я отдала ему деньги, когда ты отворачивался.
Я точно идиот.
Захожу в квартиру и останавливаюсь в пороге, дверь за спиной закрывается. Я остаюсь наедине с совестью и желанием.
Эмма ничего не делает. Она смотрит на меня из-под густых ресниц и подавленно шепчет:
— Мне жаль…
— Жаль?
— Что я стала причиной ссор между вами.
Это дарит отрезвляющую пощечину.
— Подожди, — говорю я. — Ты думаешь, что я и Картер типа лучшие друзья?
— Ну… думаю, что вы хотя бы друзья.
— Эмма, мы никогда не были друзьями. Скорей, Алестер является мне лучшим другом, а не Картер. Мы вынуждены общаться и контактировать. Мы — товарищи по команде, это не обязывает нас быть лучшими друзьями или просто друзьями. Ты одна из причин наших разногласий. Я больше не уверен, что он хочет вставить мне палки в колёса, и ты хороший способ. Ты нравишься ему. Он просто не знает, что с этим делать.
— А…
— Что?
Эмма кусает губу и смотрит в сторону.
— Я должна сделать выбор?
— Нет.
— Потому что… — тихо говорит она, встречаясь со мной глазами. — Потому что у тебя ничего нет?
— Нет.
Эмма вздрагивает, как от пощёчины, после чего делает несколько шагов назад и быстро уходит в свою комнату, а до меня доходит смысл сказанного или лучше сказать — смысл моего ответа. Сбрасываю обувь и спешу за ней.
Обводя пальцем шкатулку, поверх которой возвышается балерина в пачке и пуантах, Эмма смотрит куда-то сквозь неё. Балерина грациозно тянет пальцы вверх и, склонив голову на бок, кажется задумчивой. Между ними есть сходство. Наверно, потому что, думая о балете, в голову сразу приходит образ нежности и лёгкости. Такой мне представляется Эмма. Казалось, что в первый день, когда я увидел её, она пахла цветами. На самом деле, всё иначе. Эмма не пахнет цветами или фруктами. Она пахнет нежностью. Особой нежностью.
— Я неправильно выразился.
Она ничего не говорит в ответ, но её палец застывает на пачке балерины.
— Есть, — исправляюсь я.
Подхожу к ней и убираю карамельные волосы за ухо, чтобы видеть лицо.
— Ты сама её купила?
— Что?
— Шкатулку.
— Алестер подарил.
— Она напоминает тебя.
— Почему?
— Не знаю, наверно, потому что ты такая же мягкая.
— Ты предпочитаешь другое?
— Я не знаю, что предпочитаю. Я не был в отношениях, но не был бы тут, если бы предпочитал грубость.
Эмма поворачивает голову и смотрит в мои глаза.
— Не был в отношениях?
— Я предпочитал работать над собой.
Она выгибает бровь, и я поднимаю уголки губ.
— Не в том смысле. Просто не хотел отношений. Если бы я валял дурака, не был бы тут.
Коротко улыбнувшись, Эмма кивает и убирает руку со шкатулки.
— Я дал слово Алестеру.
— О чём?
— Что не зайду дальше положенного.
— И что это должно значить?
Пожимаю плечами. Я и сам слабо понимаю, что значит заходить дальше положенного. Касание или поцелуй — уже дальше? Или секс — это ещё не дальше положенного? Я не понимаю, должен ли, но понимаю, что хочу. Смотря в её глаза, я уже не понимаю и не помню всего, что обещал.
Поглаживаю большим пальцем подбородок девушки и вздыхаю. Я зря пришёл вечером и зря это сделал сейчас.
— Я соврал.
— О чём?
— На счёт последнего.
Тянусь к ней и касаюсь губ. Эмма отвечает сразу. Её ладонь ложится на мою и скользит вдоль руки, поднимаясь к плечу, а следом к затылку. Она удерживает её на месте несколько секунд, после чего запускает пальцы в мои волосы. Больше не в силах держаться на расстоянии, притягиваю её ближе и веду по талии, с которой сползаю на открытый участок бархатной кожи. Вряд ли я способен совладать с желанием, прожигающим кожу.