Выбор
Шрифт:
— Мистер Митчелл? — прервала мои размышления медсестра. — У мисс Палмер сотрясение мозга, есть небольшая трещина в ребре, на лице ссадины и гематомы. Переломов нет. Также она очень сильно истощена. Рентген показал, что есть зажившие трещины берцовой кости. Очевидно, им около полутора лет. Так же, это не первое сотрясение. Нужно взять кровь на анализ, поскольку она очень бледная. Она до сих пор не пришла в себя, мы не можем отпустить её в таком состоянии. Она должна находиться под медицинским наблюдением как минимум до тех пор, пока не придёт в сознание, — перечисляла мне всё это дерьмо, не смотря в глаза.
Сглотнув неприятный ком, кивнул
— Делайте всё, что необходимо. Я поеду домой, приму душ, а потом вернусь. Никого к ней не пускайте, — поднявшись, ответил ей.
— Но…
— Я сказал никого. Особенно родственников, — рыкнул на неё и вышел из здания больницы.
Я хотел бы никогда больше не слышать этих сухих перечислений увечий, нанесённых Волчонку. Но больше всего в жизни я хотел защищать её каждый божий день.
Любопытно всё складывалось. Но, чёрт бы меня побрал, я не хотел больше видеть это дерьмо. Я хотел видеть Джойс рядом с собой. Постоянно.
Глава 25
Джойс
Приоткрыв правый глаз, тихо застонала от ноющей боли. Левая часть лица адски болела, пульсировала и, местами, словно онемела. Во рту пересохло и страшно хотелось пить. Потолок показался мне совершенно незнакомым. Где я?! Что случилось?! Вдруг в мозгу стремительно всплыл образ отца с дубинкой. Потом я упала, плакала, темнота, синие глаза…
Боже, меня второй раз в жизни отец избил до потери сознания. Такое однажды уже случалось. После того нашего побега с мамой и Картером. Тогда он разошёлся ни на шутку и лупил меня пока я не отключилась. Я потом месяц в себя приходила и восстанавливалась. Никаких лекарств мне не давали, потому что чтобы их получить нужно было идти к врачу. Чтобы идти к врачу нужна были либо страховка, либо деньги. Ни того, ни другого у меня не было. После того случая отец всегда вовремя останавливался. Может поэтому он просил смотреть ему в глаза, чтобы видеть, что я ещё в сознании? Фиг его знает.
Значит, моя попытка отстоять своё право на свободу и жизнь с треском провалилась. Значит, клетка захлопнулась. Значит, всё кончено.
Немного пошевелилась и в мозг ворвался писк какого-то аппарата. С трудом повернув голову, увидела катетер в вене и какую-то штуку на указательном пальце.
А потом заметила тёмную макушку, лежащую на моих ногах.
О господи!
Трэвис здесь? Со мной?!
Видимо почувствовав, что я очнулась, он поднял голову. Ярко-синие глаза с красными белками внимательно посмотрели на меня с таким теплом.
— Волчонок, ты пришла в себя, — тихо произнёс он.
Облизнув губы, рассматривала его.
— Где я? Что ты здесь делаешь? — сипло спросила у него, пока он держал меня за ладонь и поглаживал её большим пальцем.
— Пить хочешь? — поинтересовался он. Кивнула ему, и он тут же встал и налил воды в стакан. Затем подошёл ко мне и прислонил трубочку к моим губам. — Пей, Волчонок. Ты в больнице. Я здесь охраняю тебя. Ты проспала почти сутки.
Я поперхнулась и начала кашлять.
— Но… Мой отец… — сквозь кашель, пыталась собрать воедино всю картину случившегося.
— Твой отец пока не появлялся. Вчера вечером я приехал к тебе, а там… Увидел то, из-за чего вырубил твоего отца и привёз тебя сюда, — смотря на меня, спокойно ответил он.
О боже! Он побил моего отца?! Он меня защитил?! Опять?! Он спас меня… Значит, вчера я всё-таки видела его глаза. Это мне не привиделось. Пытаясь откашляться, смотрела на Трэвиса. В нём чувствовалась
— Он вызвал доктора… — начала объяснять ему. Трэвис изучал моё лицо. — Тот проверил и увидел, что я больше не девственница и вот… — язык еле ворочался, сил не было.
Но своё тело я практически не чувствовала. Было странное ощущение лёгкости в нём, при этом голова, наоборот, была чугунная. Трэвис убрал стакан и вновь сел на стул рядом с моей койкой.
— Значит, ты во второй раз получила из-за меня, — сжал челюсти, из-за чего его скульптурные губы превратились в тонкую линию. — Джойс, это не нормально. Я имею в виду то, что происходит в твоей семье. Да и то, что ты терпишь подобные истязания ни за что. Ты ни виновата в смерти своей сестры. Ты ни виновата в том, что между нами случился секс. Мы оба этого хотели. Какого чёрта тогда всё это происходит?! Позволь мне вмешаться, умоляю тебя, — аккуратно поглаживая мою руку, смотрел мне в глаза. Точнее в один, потому что второй явно заплыл.
— Трэвис, тут уже ничем не поможешь, правда. Ты же видишь, к чему привело моё сопротивление, — слёзы подкрадывались к моим глазам. — Мне приятно, что ты хочешь помочь. Но ты здесь бессилен. Абсолютно точно, поверь мне. Если кто и мог что-то сделать, то только я. Но не смогла, — голос сел из-за обуревавших меня эмоций.
— Я могу помочь. Могу дать тебе крышу над головой, постель и еду. Могу дать денег. Могу дать свою круглосуточную защиту, — тихо ответил он, поглаживая мою ладонь.
— Зачем тебе это? К тому же отец найдёт возможность вернуть меня. Может начнёт шантажировать Картером или мамой. Ты и их к себе под крышу возьмешь?!
— С ними я придумаю что делать. Только дай своё согласие, Волчонок. Тебе нельзя возвращаться домой, — нагнулся и поцеловал мою ладонь. От этого жеста внутри всё замерло, и слеза невольно выкатилась из здорового глаза и впиталась в подушку. — Ну что ты, Волчонок? Не плачь, — аккуратно погладил большим пальцем мою скулу. — Я понимаю, что ты только начала открываться мне и, вроде как, доверять. Также я понимаю, что ты боишься за Картера. Поверь, твой отец его не тронет. Он не дебил и прекрасно понимает, что и с кем можно делать, а с кем нельзя. Его жестокость по отношению к тебе напоминает мне ядерную смесь из бессилия, чувства вины, трусости и безысходности. Он в ярости из-за своей собственной неполноценности. Поэтому он отрывается на тебе. Потому что, глядя на тебя, видит твою сестру, и ты ему каждый день напоминаешь, что он не справился с отцовскими обязанностями и не защитил свою дочь. Поэтому он в таком извращённом виде ограждает именно тебя. Значит, твоей маме и Картеру ничто не угрожает. Но вот тебе… Волчонок, позволь мне помочь тебе, — спокойно говорил он, внимательно смотря на меня.
Что-то поменялось в его взгляде. Он словно ласкал меня им. Словно действительно больше всего на свете хотел помочь мне. Но я не привыкла ни просить о помощи, ни принимать её. Я просто не умела этого делать.
— Трэвис… Достаточно и того, что ты привёз меня в больницу. Ты ведь платишь за эту палату, за эту капельницу, за эту воду. Это всё очень дорого, но ты сделал это для меня. Это всё чересчур, но я тебе безгранично благодарна. Больше ничего не нужно, правда, — попыталась улыбнуться, но вспышка боли мгновенно обожгла мои разбитые губы.