Выборы иллюзий

Емелин Андрей

Все молчали и внимательно слушали.

— Здесь говорить можно, — продолжил Рогун, уточняя: — Горн, в твоем клане могут знать, что ты идешь с ВДВ, но о причинах знать не должны. Ты, надеюсь еще не успел слить информацию почтой?

— Нет. Да и не собирался.

— Отлично. Официальная версия: ВДВ интересуется всеми, на кого было совершено вчера нападение и предлагает временное укрытие в Сумире. Ты заинтересовался, так как это способ завести интересные связи. Идет?

— Да, — коротко сказал Горн, и глава ВДВ обратился уже к девушке.

— По

тебе Николь ситуация та же, но в любом случае старайся не о чем таком даже не заговаривать. Если ухажеры начнут расспрашивать, сливай эту тему, поняла?

— Да, поняла.

— Славно. Тогда вернемся к этому вопросу сегодня в шесть, вечером уже выступим. Я оставлю с вами Дино, отнеситесь к этому правильно, это не надзиратель, а телохранитель, с ним можете перемещаться в пределах города, в белых зонах сейчас безопасно. Но не забывайте про первое и второе правила. Вопросы?

— Один вопрос, Рогун, — сказал Горн. — Ты сперва сказал, что выдвигаемся через неделю.

— Да. Потому что я не был уверен, решишь ли ты пойти с нами.

— Слушайте, а может наконец что-то закажем? — вмешался в разговор Барин, который казалось начал успокаиваться после непростого разговора.

Некоторое время все выбирали блюда и Рогун, первым сделав заказ, обратился к Горну и Николь. В голосе его уже не было холода, и в целом он не напоминал сейчас строгого главу мощного и опасного клана ВДВ, а скорее был похож на доброго старика, к которому на лето приехали повзрослевшие внуки:

— Слушайте, ну мне если честно безумно интересно узнать хоть что-то о том, как вы так живете. Я имею в виду будучи скринами. Что чувствуете, как идет ход мыслей? Ну вообще, что изменилось? И заранее простите, если мои вопросы вас чем-то заденут.

Первым ответил Горн. Он рассказал о том, как стал скрином, о том, как занялся в первые месяцы ремеслом и впервые умер в игре, ощутив себя после этого новой личностью и потеряв часть воспоминаний. Он говорил о том, что продолжает все так же чувствовать и мыслить, а также о том, что порой не удается уснуть по нескольку дней к ряду, отчего приходится лежать и бестолково смотреть на заставку, предлагающую покинуть игру.

Николь начала рассказ с момента своего освобождения из убежища, о котором Горн еще ничего не знал, и она решила максимально опустить детали, так как не хотела делиться этим фактом своей биографии. Девушка сказала о своей утрате памяти, но гораздо в большей степени чем у Горна, но больше ей оказалось нечем поделиться в виду того, что после первой смерти и перерождения прошло совсем немного времени и она во многом только еще знакомилась с самой собой.

— А как вы переносите, ну скажем усталость? — интересовался Барин, поедая с тарелки аппетитный омлет.

— Так же, как и все в игре, — ответил Горн. — Если показатель бодрости высокий, то некоторая усталость наступает от интенсивных нагрузок, но быстро проходит. Под конец дня обычно бодрость снижена и хочется спать.

— Мне

кажется, — вмешалась Николь. — Что у меня стала очень хорошей реакция. Когда нервничаю, получается гораздо быстрее думать, чем другие. Когда я была в данже со знакомыми, мне казалось, что я быстрее них действую в некоторых ситуациях.

— Это да, — подтвердил Горн. — Я, когда воеводил немного в серых, тоже за собой это замечал. Не слишком сильное преимущество конечно, но все же есть, — Горн почесал затылок и задал встречный, давно интересовавший его вопрос лидеру ВДВ:

— Скажите, Рогун… а что у Вас за организация такая? Я имею в виду Ваш клан. Я знаю о вас слухи всякие даже в реале ходят.

— Горн, ты уж определись, на «ты» ко мне обращаться или на «Вы», — с добродушной улыбкой сказал глава ВДВ. — Я рекомендую на «ты». А по поводу клана, так у нас из этого особых секретов нет. Основал клан не я, я его принял… — он чуть осекся, но продолжил так же спокойно. — По наследству, скажем так. Изначально Клан был ориентирован на ветеранов боевых действий и вообще людей, успевших в жизни понюхать пороха. Но оказалось, что так очень непросто вести кадровую политику.

— Мало кандидатов? — уточнил Горн.

— Нет, не в этом дело. Мы быстро заработали определенную репутацию и кандидатов как раз было много. Просто выбирая людей по строго определённому признаку, ты неизбежно закрываешь глаза на остальные. А оказалось, что среди ветеранов боевых действий довольно много людей, кто не разделял наши ценности и цели в проекте, с ними пришлось попрощаться. Да и социальные стереотипы играли свою роль, скажем, некоторые полковники считали выше своего достоинства выполнять распоряжения лейтенантов. Ну а тут… все немного иначе, многое зависит от твоей способности учиться и думать нестандартно.

— Так и кто же среди вас остался в итоге?

— Много кто. И ФСБшники и полицейские опера, не только из России, кстати, из СНГ бывшего народу не мало, однако появилось много просто адекватных людей с идеалами.

— А что у вас за идеалы? — спросила Николь. Рассказ Рогуна удивительным образом захватил ее, даже несмотря на то, что она не понимала части слов кланлида. Для нее это только придавало истории дополнительной романтики и таинственности.

— Свобода и порядок, — Как-то жестко и сухо ответил Рогун. — Это если коротко. Я бы познакомил вас подробнее с нашим уставом, но боюсь это займет некоторое время.

— Рогун, скажите, то есть, скажи, — Поправился Горн. — Я до конца не понимаю, как боевой опыт в реале помогает вам здесь в игре? То есть учитывая вашу известность как сильнейшего ПвП клана в русском секторе Ньювы, наверно уж как-то помогает… Но здесь же все совершенно иначе.

В разговор вмешался Барин, со стуком поставив на стол допитую кружку пива.

— Вот скажи мне, Горн, бывало тебе страшно в серых землях?

Орк чуть насупился и понимая, что это вопрос с подвохом ответил: