Выбранное
Шрифт:
ФЛОРЕНСКИЙ (с некоторой неприязнью, догадываясь, что имеется в виду его жена, Ольга Флоренская): Какая сестренка?
ШАГИН: Одна сестренка у меня – Оленька…
ФЛОРЕНСКИЙ: Оля на работе.
ШАГИН: Оленька… (глубоко серьезно, как бы открывая важную тайну). Ведь она сестренка мне…
ФЛОРЕНСКИЙ: Митя, ты чего звонишь-то?
ШАГИН: Дык! Елы-палы… Дык! Елы-палы… Дык… Елы-палы!
ФЛОРЕНСКИЙ (с раздражением): Митя, ну хватит тебе.
ШАГИН (ласково,
ФЛОРЕНСКИЙ (с нескрываемым раздражением): Хватит!
ШАГИН (с надрывом): Шурка! Браток! Ведь ты браток мне, братушка! Как же ты так?.. С братком своим?!
Флоренский в сердцах брякает трубку. Дмитрий Шагин глубоко удовлетворен разговором.
Как и всякий правофланговый массового молодежного движения, Дмитрий Шагин терпит конфликт с обществом. Вообще, любой митек, как ни странно, редко бывает доволен обстоятельствами своей жизни. Про любой положительный факт в жизни других людей он ласково, но с большой горечью говорит: «А одним судьба – карамелька, а другим судьба – одни муки…», естественно, разумея мучеником себя.
Действительно, нельзя не предупредить, что участие в движении митьков причиняет подвижнику некоторые неудобства.
Рассудите сами: какой же выдержкой должна обладать жена митька, чтобы не пилить и не попрекать последнего в нежелании делать что-либо. Точнее, самое неприятное заключается в том, что митек с готовностью берется за любые поручения, но обязательно саботирует их. На все упреки в свой адрес митек ангельски улыбается, слабо шепчет жене: «Сестренка! Сестренка ты моя!.. Дык! Елки-палки! Дык!» В ответ на самые сильные обвинения он резонно возражает: «Где же ты найдешь такое золото, как я, да еще чтобы что-нибудь делал?»
Иной раз митек берет на себя явно авантюрные обязательства, например самому произвести ремонт комнаты. В этом случае он зовет себе на помощь несколько других митьков, и они устраивают в комнате, предназначенной для ремонта, запой – дабы оттянуться от судьбы, полной одних мук. Если настойчивые усилия многих людей действительно вынудят митька приступить к ремонту, комната в скором времени приобретает вид мрачного застенка; последующие усилия митька оказывают на комнату воздействие, аналогичное взрыву снаряда крупного калибра.
Дмитрий Шагин, прослушав этот очерк, был скорее обижен, чем польщен, и заявил, что хватит его с говном есть, елки-палки, не пора ли что-нибудь хорошее сказать, в частности, не забыть упомянуть про отличную живопись Д. Шагина. Что ж, так и напишем: у Д. Шагина отличная живопись (что, собственно, не имеет никакого отношения к движению митьков), но и все вышеизложенное рисует глубоко положительного героя, вставшего во главе движения отнюдь не бессознательно.
Движение митьков развивает и углубляет тип «симпатичного шалопая», а это, может быть, самый наш обаятельный национальный тип – кроме разве святого.
1984
Часть вторая
Нет, я не все сказал; мне что-то не по себе: боюсь,
В рассказе нет никакой насмешки, а если есть насмешка – то добрая.
Но действительно, местами меня можно заподозрить в намерении съесть митьков с говном.
А вот что я теперь вам скажу: единственное, в чем можно обвинить митьков, так это в том, что они слишком щедро используют выразительные средства. Да в одном митьковском «елы-палы» размах, градация – от легкой романтической грусти до душераздирающего бешенства – куда круче, чем в сборнике стихотворений любого из этих серьезных мерзавцев!
Недоброжелатели скажут, что все это наигранно?
Даже если это так (а это не так), то и в этом случае не столь уж виноват митек – художник поведения в мире, где все – только разводы на покрывале Майи…
Движение митьков глубоко гуманистично. Вот, например, одно из любимых выражений Дмитрия Шагина:
СТОЯТЬ! (имеется в виду насмерть) – произносится, естественно, очень экспрессивно и несколько зловеще – как правило, это, конечно, призыв поддержать митька в его начинаниях, но и сам Митька не знает, сколько раз мне помогало это зловещее «стоять!».
Да, много раз бывало, что митек оказывался единственным, от кого добьешься сочувствия, оказываешься хоть на минуту оберегаемым ласковостью и энергичностью митька.
Лексикон или, если уже можно так выразиться, сленг митьков изумительно красноречив и понятен каждому без предварительной подготовки. Взять, например, внешне маловразумительное слово:
ОППАНЬКИ! – описание поразившего митька действия. Само действие не называется прямо, но слушатель без труда угадывает, если уж он не совсем тупой, что именно имеется в виду, например: «Наливаю я себе полный стакан „Земфиры“, а Флореныч, гад: оппаньки его!»
К слову пришлось: вот поучительный пример стоически-эпикурейского восприятия действительности митьками. Обычно митек по недостатку средств употребляет самую отвратительную бормотуху, вроде той же «Земфиры». Тщательно ознакомившись с этикеткой и с удовлетворением отметив, что бормотуха, конечно, выработана из лучших сортов винограда по оригинальной технологии, он залпом выпивает стакан этого тошнотворного напитка и с радостным изумлением констатирует: «Вот это вино!»
Не следует думать, что митек не замечает настоящего качества этого вина: нет, но уж коли от него не уйдешь – надо не хаять, а радоваться ему. Сделайте комплимент самой некрасивой женщине – и она уже всегда будет привлекательнее.
Нет, это даже не стоически-эпикурейское восприятие, это Макар Иванович Долгорукий и старец Зосима!
И еще, как добавил Генри Дэвид Торо: «Мудрецы всегда жили проще и скуднее, чем бедняки. Нельзя быть беспристрастным наблюдателем человеческой жизни иначе как с позиций, которые мы называли бы добровольной бедностью. Живя в роскоши, ничего не создашь, кроме предметов роскоши, будь то в сельском хозяйстве, литературе или искусстве».
Читатель! Пусть тебе не импонирует движение митьков – но тут уж не шутки, прислушайся к этим золотым словам!