Выбрать свободное небо

Тур Тереза

Раздался чей-то вздох — и Ральф перевел взгляд на драконят — если не знать, кто это, так их вполне можно было бы принять за обычных человеческих подростков — самолюбивых и глупых.

— Итак, — раздался под сводами замка голос Владетеля — голос спокойный и даже как будто скучноватый, — зачем вас отправили на войну?

— Учиться, — слажено ответили драконята.

— Учиться чему?

— Побеждать, — был дан абсолютно правильный ответ — ибо драконы не воюют — они побеждают.

— С чего начинается победа? — Черный дракон задавал привычные вопросы, которые тысячи тысяч лет задавали в Академии

и на которые тысячи тысяч лет получали одинаковые правильные ответы. А вот на войне людей против драконов все оказалось по-другому…

— Победа начинается с повиновения.

Ральф вынужден был запрокинуть голову вверх — никто не должен видеть слезы Владетеля… Даже слезы удушающего гнева, бессильной ярости… Бессильной. Ибо и тех, кто учил побеждать, и тех, кого учили побеждать — больше не было…

Он, преступник и изгнанник, да эти — шестеро недоучек — все, кто остались. На всю Вселенную драконов. На всю боль. На всю войну — и на всю месть.

Война… Война на уничтожение рода Драконов. Война, которые устроили самые слабые существа в этой Вселенной — люди… Люди, ведомые Драконом-предателем.

И тут он понял, что драконята не просто стоят на коленях, в раскаянии и смирении ожидая, как решится их участь. Нет. Они что-то пытаются ему втолковать, что-то про то, что… они правы. Точнее — Ральф перевел взгляд вниз — говорил один, а остальные поддакивали. Говорил один. Самый старший. Черный.

— И вот я спрашиваю вас, Владетель и отец, как драконы — существа высшие — могут учиться у людей — существ, которыми они должны повелевать? Как драконы могут повиноваться людям?

— Сколько вы выиграли войн, сын мой? — Черный дракон молчал долго, потому что вдруг испугался, что кровь, с такой силой бившаяся в его голове, вдруг прорвется наружу и вырвется горлом вместе со словами.

Его сын молчал.

— Ладно войн — сражений?

Молчание.

— Тот ЧЕЛОВЕК, — и Владетель столько ярости вложил в это слово, что у юных драконов на несколько мгновений перестали биться их сердца, а любопытный ветерок, снующий в высоте галерей, испугался и рухнул на землю. — Тот человек… Он выиграл одну войну — он освободил свой мир. Сколько он выиграл сражений — я не помню. Можно посмотреть хроники — там все записано.

Тот человек взялся учить вас всему, что знал сам — а он воевал уже пятьдесят четыре года. С тех самых пор, как Кровавый стал захватывать мир за миром….

Тот человек, не задумываясь, отдал свою жизнь, чтобы спасти вас, моих наследников. Он погиб потому, что вы ослушались его приказа отступить и ринулись в бессмысленную атаку.

Так вот, что я вам скажу… Тот человек был большим драконом, чем вы — драконы по рождению. И его солдаты — моя гвардия, что спасли вас и попали в плен — большие драконы, чем вы, что ослушались приказа и не смогли победить. Вы смогли лишь рухнуть на землю. Жалкие, как червяки.

Он окинул тяжелым взглядом раздавленных драконов и тяжело вздохнул: ему бы сюда десяток — нет, хотя бы пяток — преподавателей Академии. Хотя бы его тетушку. Хоть бы кого-нибудь, кто подскажет, как воспитать из этих… высокомерных и мало понимающих в жизни червяков — наследников.

Тех,

кто будет повелевать мирами. Тех, кто будет знать, что делать с этими самыми мирами после войны. Тех, кто сможет вернуть величие Черным, Красным и Зеленым драконам. Тех, кто не ввяжется в новую войну с союзниками — с людьми ли, с Золотыми драконами ли… Те, конечно, понесли огромные потери, но даже они не сравнимы были с тотальным истреблением трех семей: Черных, Красных и Зеленых драконов.

Тишина ядом проникала в сердца молодых драконов. И они все вздрогнули, когда раздался спокойный и бесконечно уставший голос старшего:

— Я ответил на ваш вопрос, наследники мои?

Тишина казалась нерушимой. И Черный дракон спросил опять:

— Я ответил на ваш вопрос, драконы?

— Да! — вырвался крик. Крик пополам с яростью.

— Хорошо. А теперь идите и спасите наших людей.

— Но там же будет засада, — пискнула Красная драконица, самая младшая из выводка.

— Конечно, — Черный дракон равнодушно пожал плечами, — конечно, там будет засада. Я даже больше вам скажу — наших людей оставили в живых именно для того, чтобы заманить вас в ловушку. Но драконы рождаются для того, чтобы побеждать. Не погибнуть, пытаясь выполнить приказ — нет. Именно побеждать. Так идите и победите. Докажите, что драконы — не только те люди, что погибли или попали в плен по вашей дурости…

Тереза шла, никого и ничего не видя вокруг, с каждым стуком каблучков, представляя себе то, что напишет вечером на бумаге — она любила белые-белые листы бумаги, и именно на них ручкой всегда писала черновики…

Роберт Рэнделл же вспоминал, как впервые увидел ее, свою спутницу Терезу. В тот день он был в ударе: ни до того дня, ни после, он не вел себя столь диким образом.

И его знакомые, и многочисленная армия его поклонниц всегда называли его «милым», и этот образ не был для него ни позой, ни лицедейством.

Будучи известным актером, он отдавал себе отчет в том, что без тех, кто его любил, его успеха не было бы. Без тех, кто следил за жизнью его персонажей и переживал, когда их убивали — что-то в последнее время большинство его героев убивали со все большей и большей изощренностью и фантазией.

Он был благодарен всем, кто шел на очередной голливудский блокбастер лишь для того, чтобы увидеть десять минут с его участием. Его поклонницы стремились полюбоваться его пронзительным взглядом — и им самим — в роли злодея, погибавшего практически сразу, в начале новомодного боевика. Но за эти десять минут… Он успевал и сам «развлечься» на экране, и порадовать своих поклонниц.

Так что обычно он со всеми был милым, преисполненным благодарности к жизни. Но в тот день милый образ треснул. Он так жгуче возненавидел всех, кто попадался на его пути, он так возненавидел свою жизнь, которая вдруг разрушилась в одночасье…

Любимая женщина, с которой он жил все эти годы, пошла и сделала аборт. Не сказав ему о том, что была беременна. Просто потому, что так удобнее, потому что карьера его не вечна, потому что ничто не вечно, даже отношения — и вообще, «наше время — это время одиночек». А потом, если чадолюбие взыграет, кого-нибудь можно будет усыновить или удочерить…