Выброшенный в другой мир (СИ)
Шрифт:
— Позовите моего секретаря, барон! — сказал король и после того, как Парман вернулся с секретарем, приказал: — Эжен, немедленно пропустить в мой кабинет гвардейцев герцога Аликсана!
Альбер вытащил спрятанный в нагрудном кармане футляр и почтительно протянул его королю. Андре дрожащими руками взял футляр, открыл и вытащил диск с цепью.
— По описанию вроде он! — взволнованно сказал Аленар, уже прочитавший письмо Сергея.
В кабинет в сопровождении секретаря вошли трое гвардейцев. Один нес укутанный в ткань меч, двое других несли небольшие, но увесистые сумки с золотом. Король принял меч, нетерпеливо сорвал ткань и наполовину вытянул его из ножен.
— Родовой герб и имя, все
— Мне, ваше величество, еще нужно будет навестить в столице герцога Лантара, а уже потом возвращаться в провинцию.
— Герцога вы уже навестили! — махнул рукой в сторону Аленара король. — А с возвращением немного повремените. Где-то остановились?
— На постоялом дворе «Услада путника», ваше величество. Это рядом с дворцом. Извините, ваша светлость, но я вас не рассчитывал здесь встретить. У меня для вас тоже есть письмо, меч вашего предка и бывшие на теле драгоценности.
— И все это вы оставили на постоялом дворе!
— Не извольте беспокоиться, все под охраной двух гвардейцев.
— Где остальные реликвии? — спросил король.
— С нами ехали курьеры, которые везли их для герцога Лазони. Я слышал, что герцог Аликсан отправлял оружие и реликвии и другим. Тела пока хранятся в подвале замка Буше. Там так же сухо, как и в том месте, где они хранились раньше.
— Хорошо, барон. Вы оказали мне услугу, и я этого не забуду. Возвращайтесь на постоялый двор и ждите герцога. А когда можно будет ехать, вам скажут. Деньги у вас на задержку есть?
— Благодарю за заботу, ваше величество! — поклонился Парман. — У нас всего вдосталь.
Барон ушел, а Аленар поднялся с кресла и подошел к золоту.
— Имперские динарии, — сказал он, развязав одну из сумок. — И чеканка старая, сейчас они выглядят иначе. Повезло Аликсану. Теперь мы все у него в долгу.
— Вообще-то, это наглость — забрать себе половину золота!
— Бросьте вы, Андре! — усмехнулся Аленар. — Он в своем праве. Все сроки давно вышли, а никто другой из герцогов с вами золотом не поделился бы, в том числе и я, так что он еще поступил очень благородно. И очень предусмотрительно. Вы ведь хотели наложить руки на эту находку? Увы, он оказался предусмотрительным. А вот о военной компании герцога мы этого барона зря не расспросили. Баронов Парман я в списках не помню. Парень имеет бравый вид, и я думаю, что он свое баронство заслужил в недавних боях, так что мог бы нам о них рассказать немало интересного. Я с ним поговорю и, если это так, завтра приглашу от вашего имени на обед. И выкажем честь тому, кто оказал услугу трону, и заодно узнаем, что творилось в Парнаде. Не возражаете? Вот и прекрасно! Тогда я, пожалуй, поеду. Не терпится взглянуть на то, что мне привезли и почитать письмо.
Приглашенный на следующий день на обед к королю Альберт очень красочно с большим юмором описал всю зимнюю компанию, найдя в сидевшей за столом семье короля и герцоге Лантаре благодарных слушателей.
— Я вас не совсем поняла, барон, — обратилась к нему принцесса, когда Парман закончил свое повествование. — Из вашего рассказа складывается впечатление, что единственным противником у вас там была грязь, а сотхемцы только и делали, что спешили сдаться вам в плен. Я не права?
— Наверное, такое впечатление у вашего высочества сложилось из-за того, что я неважный рассказчик, — ответил Парман. — Сотхемцы вовсе не игрушечные солдатики, а хорошие воины. Просто, за исключением одного случая, мы имели дело с относительно малочисленными городскими гарнизонами, а хитрости нашего герцога позволяли застать их врасплох и победить почти без потерь с нашей стороны.
— А разве это честно, вот так хитрить?
—
— Что, совсем никаких правил? — поразилась принцесса.
— Это он говорил только о боевых действиях, — уточнил Альбер. — Данное противнику слово мы всегда неукоснительно соблюдали, и людей в городах мы не жгли, в отличие от Мехала. Герцог говорил, что правила чести хороши с теми, кто их придерживается, а Мехал напал вероломно, как разбойник, без объявления войны и специально уничтожал мирных жителей. В чем здесь честь?
— Война это не поединок и не турнир, — вмешался Аленар. — Здесь Аликсан прав. Идет борьба за наше право жить на этой земле, и Мехал не стесняется в средствах. Почему это должны делать мы? Серг за осень и зиму нанес такой ущерб Мехалу, какой нанесли мы все вместе взятые. Это если не вспоминать о двадцати тысячах сожженных на границе солдат. Если бы не он, у нас в этой войне не было бы шансов. Мехал показал, что крепкая королевская власть и обученное наемное войско дают ему огромное превосходство над нами. У нас тоже есть наемные полки у вашего брата и герцога Марди, но их немного. Основную массу войск образуют вассалы со своими дружинами и ополчение. Слаженность в таком войске всегда будет небольшой, да и на то, чтобы его собрать, нужно время. Герцогу Парнада Мехал этого времени не дал.
— В нашем войске дружины вассалов и ополчение составляют меньше трети, — заметил Парман. — Остальное — это профессиональная армия, которая останется и после войны.
— Дорогое удовольствие, — сказал король. — Потянет ли провинция такую армию?
— Пример герцога Парнада показывает, что для тех, кто живет на границе с врагом и принимает на себя первый удар, это не удовольствие, а необходимость, — возразил Парман. — У нас, в отличие от остальных, нет времени на сборы. А после войны герцог хочет уменьшить для своих вассалов отчисления с налогов, отменив вассальную обязанность приводить дружины. К тому же он гарантирует всем вассалам свою защиту. Если не нужно отдавать своих воинов сеньору, и он защитит тебя от соседей, к чему держать большую дружину и на нее тратиться? Кто-то, конечно, все равно будет держаться за прежние порядки, но большинство это устроит. В деньгах они не потеряют, а уволенные бойцы из их дружин перейдут в армию герцога. И те деньги, которые им раньше платили их хозяева, теперь будут у герцога, так что ему будет чем платить.
— Интересная мысль, — задумался Аленар. — Надо будет и мне попробовать.
— И сколько сейчас у герцога бойцов? — спросила до этого молчавшая мать короля.
— Около восьми тысяч, миледи, — ответил Парман. — Правда, полторы тысячи еще не вполне готовы, но они до лета закончат обучение. А в летнюю компанию герцог планирует использовать только шесть тысяч. Остальные будут защищать столицу и присматривать за нашим участком границы с Сотхемом. Хоть и с трудностями, но войска там провести можно. Кто знает, что может прийти в голову короля Мехала?
— Скорее бы заканчивалась эта война! — сказала принцесса. — Я так соскучилась по жениху!
— Благодарю вас, барон, за интересный рассказ, — сказал король. — Я не совсем понял из письма герцога, что там случилось с одним из тех троих, кто нашли место упокоения нашего предка.
— Барона убил человек графа Рабека, — объяснил Парман. — Он сам и его дочь выступали свидетелями бесчинств сына графа, вот его отцу и пришла мысль заткнуть им рот сталью. К сожалению, в отношении барона Буше его затея удалась, но Альда не пострадала. Указом герцога баронство Ксавье отдано ей навечно.