Выданные мужья обмену не подлежат
Шрифт:
– Так что, сегодня имущество делить не будут? – петушиным дискантом поинтересовался он у судьи, криво улыбаясь.
Яна, которая до этого каждую ночь рыдала в подушку, вдруг осознала, что все кончено. И если раньше она еще на что-то надеялась, то теперь стало окончательно ясно: она ошиблась во всем, в чем только можно ошибиться. Это было горько, унизительно, но уже не так больно.
А мама, вечно портившая их счастье, склочно оравшая и олицетворявшая собой все анекдоты про тещ, вместе взятые, оказалась права. В одно мгновение наивная, инфантильная
Бедная мама. Она все знала заранее. И именно мама совала ей тот самый прибор ночного видения, а Яна отмахивалась и упивалась своей взрослостью.
Так доупивалась, что захлебнулась.
Наверное, только на своих ошибках и можно учиться. Все остальное – пустые слова. И пока эти слова не трансформируются в реальность и не треснут нам по башке, мы будем уверены в своей наивной правоте. Как ребенок, который не верит, что от килограмма мороженого может заболеть горло.
А вдруг не заболит? Вот съем – и не заболит.
Ну, надо же, заболело все-таки…
Светлана Макаровна, которой на старости лет на голову свалилась великовозрастная дочь с внуком, имела полное право брюзжать. А Яна, так резко и бесповоротно поумневшая, теперь могла лишь беспомощно оглядываться назад и сокрушаться о собственной дурости. Время нельзя повернуть вспять.
Что сделано, то сделано.
Весной всегда хочется чуда. И если под Новый год мечтается о чем-то сказочном, то с оттепелью хочется не сказок, а реальных свершений в личной жизни. Это ожидание чего-то восхитительного витает в воздухе, будоражит кровь и заставляет надевать юбки покороче.
Короткие юбки Лариса очень уважала, ведь ноги у нее были еще очень даже ничего.
– А мордочка подкачала. – Лара придирчиво всматривалась в зеркало, покусывая губу. – Надо бы учудить спа-марафон, пока совсем из обоймы не выпала, мамаша!
Она решительно захлопнула толстый регистратор и брезгливо оттолкнула его к краю стола. За окном март, в душе соловьи поют – какая уж тут работа? Да никакой!
Впереди маячит новая весна и, возможно, новое счастье.
О разводе с Лешей она не жалела. Лариса так всегда и говорила себе, когда жизнь совсем уж прижимала и хотелось спрятаться за чью-то надежную, широкую спину:
– Стабильность – не счастье. Тем более что и стабильность не всегда стабильна.
Муж был неконфликтным, покладистым и терпеливым. Даже когда Лариса орала и топала ногами, он был спокоен, как монгольский курган. Вместо того чтобы возражать, Алексей прислушивался к ее мнению и почти всегда делал так, как хотела Лара. А если и не делал, то никак это не комментировал, соглашаясь на все ее эпитеты.
Сначала Лариса наслаждалась размеренной, спокойной жизнью. Особенно ценным ее супруг казался на фоне загулов Кости и африканской ревности
Алексей казался идеальным. Но вскоре выяснилось, что только казался. Наверное, он был бы идеальным для какой-нибудь серой, унылой домохозяйки, но не для Ларисы. Ее жизнь катилась по накатанной колее с одинаковым пейзажем вокруг, который вскоре приелся и стал унылым. Ларе хотелось встрясок, эмоций, сюрпризов, но Леша не мог ей дать ни первого, ни второго, ни третьего. Он гарантировал любимой женщине лишь спокойную и размеренную жизнь.
– Это что? У нас уже ничего не будет? – теребила его Лара. – Все уже случилось?
– А чего ты желаешь? – покорно спрашивал муж.
– Не знаю! Удиви меня!
– Хочешь, я тебе в лоб дам? – пытался шутить Алексей. – Ты удивишься?
– Я хочу сюрприз!
И он притаскивал какие-то плюшевые сердечки, цветы и вино. Это было все не то!
– Я не могу так жить! – металась Лариса. – Хочу чего-то еще! А у меня такое чувство, что я добралась до вершины горы, и теперь осталось ехать вниз. И других вершин уже не будет? Но мы пока молодые! Надо же как-то иначе жить! Неужели больше ничего не случится?
– Лариса, у нас сын. Нам надо его растить. У нас появятся внуки и, если ты меня не загонишь в гроб раньше, вероятно, и правнуки. Еще у нас будет свадьба сына. Из ближайших развлечений – можем съездить к моей маме на дачу. У тебя будет вагон эмоций, и ты снова целую неделю станешь делиться со мной впечатлениями! Мы можем поехать на море!
– Нет! – орала Лариса. – У нас Женька маленький! Я его не оставлю. И вообще две недели погоды не сделают. У меня жизнь на холостом ходу проматывается, а ты фигню какую-то пенсионерскую предлагаешь! Я хочу праздника!
– Могу купить петарды, – флегматично предлагал Леша.
Иногда хотелось швырнуть в него чем-нибудь. Или потрясти, как грушу, чтобы выпала хоть какая-нибудь неожиданная эмоция.
И однажды Лариса поняла, что если сама что-то не изменит, то так и проживет в ожидании внуков. Она стала прикидывать варианты. Изменить Алексею – гадость. Да и не с кем. Изменить Алексея – невозможно, проще на метле научиться летать. Значит, надо изменить жизнь вокруг. И самым логичным вариантом она посчитала развод.
– Это шанс начать новую жизнь, – возбужденно вещала Лара оторопелым подругам. – Это возможность найти своего мужчину. Сво-е-го! А это – чей-то чужой. Он со мной счастлив не будет, я с ним – тоже. Мы составили неправильную пару. У каждого человека есть половинка, я готова согласиться с данной теорией. Мы оба хапнули чужие половинки за неимением лучшего.
– А по-моему, он тебя любит, – робко возразила Маришка.
– И ты бесишься с жиру, – добавила Яна.
Но Лара все же развелась.