Выдумщик
Шрифт:
Осталась! На первое мое выступление в Областную научную библиотеку пришли и Ирина, теперь Писаревская, и актеры Литературного театра, который до сих пор существует, и их друзья, и друзья их друзей, и новый руководитель театра Александр Смирнов, и просто читатели с моими книгами в руках, незнакомые с актерами… или все тут друг друга знают? Ощущение дружной, веселой компании бодрило и радовало: все-таки это я на этот раз их собрал и развеселил! Всю жизнь прожил так, чтобы было о чем рассказать и, главное – чем развеселить людей, переворачивая все застоявшееся, неоднократно разбивая при этом лоб. Как оказалось – не зря. Радовался и я: не иссякли силы еще,
Другие литературные встречи проходили (для меня) не столь феерично, но это меня уже не расстраивало. «Кубок славы» перешел к моим коллегам – поэтам Галине Илюхиной и Борису Бартфельду. Конечно, поэтов воспринимают лучше, и это естественно: они пишут короче и ярче, – так утешал себя я. Но бился, как лев, и «градус общения» не понижал.
Еще один успех ждал меня на выступлении в библиотеке города Пионерска – может быть, не такой уже шумный, скорее локальный, но очень существенный для меня. Строгий, подтянутый мужчина с черными усами после выступления, когда мы уже пили со слушателями чай, вдруг решительно поставил свой стул рядом с моим. «Сейчас будет разгром!» – подумал я. И не ошибся. Но разгром этот был приятный. Почему? Да потому что на «моем поле»!
– Здравствуйте! Меня зовут Александр! – энергично заговорил он. – Вот вы рассказывали тут, что ваш герой провалился под лед и вылез сухим и даже с лещом в руках, потому что воду из-подо льда откачали.
– Не верите? – грустно проговорил я.
Редко встречаешь единомышленников.
– Почему это?! – его черный ус даже дернулся от возмущения. – У меня тоже было такое, только круче!
«Ура! – возликовал я. – Живы мои герои и даже, похоже, преуспевают, судя по цветущему виду моего собеседника!»
– И как было?
– Все просто! – его уверенный тон взбадривал и меня. – Гулял по Куршской косе, вышел на лед залива, а вода как раз с отливом ушла, и я, естественно, провалился!
В моих рассказах живет! Что может быть лучше для писателя! Но будем скромнее: живет он, а я пишу.
– Ну, и как? Вытащили леща? – спросил я с некоторой ревностью.
Переплюнуть хочет меня!
– Нет. Леща не вытащил, – вздохнул он.
«То-то! – внутренне восторжествовал я. – Не лезь вперед батьки!»
Но я напрасно поверил в его скромность!
– Лещей не было, – проговорил он. – Зато там зайцев было полно! Взял парочку.
– Зайцев? Подо льдом?! – он изумил даже меня, «мастера чудес»! – Что они делают там?
– Ну, как – что? – снисходительно пояснил он. – Кормятся!
– Подо льдом? Но чем, чем?!
– Ну, как – чем? – неторопливо проговорил он, явно растягивая миг своего превосходства. – Подо льдом много чего… Например, вкуснейшие водоросли!
Он торжествовал. Переиграл «гроссмейстера», зная о жизни больше, чем он! Впрочем, и я духом не пал – напротив, возликовал: мои рассказы живут и побеждают, и даже меня!
– Александр! – вскричал я. – Давайте не расставаться – и вместе писать!
Хотя сидячая жизнь, я понял, не для него.
– У меня таких историй полно! – гордо проговорил он. – Но у меня нет времени. Я плавал на СРТ, среднем рыболовном траулере, а теперь я – риелтор! Успехов!
Он до подбородка застегнул молнию своей элегантной куртки и, крепко пожав мне руку, ушел.
Вот всегда так: у кого есть впечатления, тому некогда писать, а у кого есть время писать – мало впечатлений. Ушел мой герой буквально из рук. Но от меня не уйдешь! И вот я пишу о нем и ликую. Свое я получил,
Мелькали чудесные прибалтийские места. Здесь даже новые дома строят похожими на старинные. Как, например, новый Дом творчества писателей, созданный усилиями Бориса Бартфельда в Светлогорске на берегу моря, дарящего свежее дыхание – и вдохновение. Отдохнуть хочу! Даже мобилу отключил.
Давно я не встречал людей, столь увлеченных, как он, – и особенно краем, где живет. И сколько он делает для того, чтобы этот край процветал! Есть даже экспонаты музеев – его подарки. Внешне сдержанный, он полон страстей. Например, я сказал:
– Меня только расстроило, что пляж отгорожен от моря вбитыми сваями: неудобно купаться…
Борис тут же горячо вступился за свою «малую родину»:
– Сваи эти держат песок – чтобы пляж не унесло! К лету они увязнут полностью, а если верхушки останутся, их спилят! Идеальный будет пляж.
Ну конечно. А какой же еще? Да потому и не встречал, что из дома не выходил. А только вышел – и вот они!
Многого я ждал от этой короткой поездки – все свои мечты хотелось исполнить – наверное, потому как я знал, что мало хорошего ждет меня дома. Тянул… не время, время идет четко – а вытягивал впечатления из всего вокруг, чтобы запастись положительными эмоциями на тяжелую зиму. Долго ходил по идеальному светлогорскому пляжу, вдыхал морской воздух: еще, еще! Что-то надо еще увезти про запас, чтобы сил хватило. Кто тут их тебе поднесет? Нашел изумительную корягу, похожую на меня, с торчащим носом и подбородком и страстно выкинутой вперед рукой с костлявыми, просящими пальцами – еще, еще! Словно прощался с жизнью – такое ощущение. Ходил с этой корягой по нижнему променаду, прямо по песку. Наверху был еще один променад, асфальтовый, к нему поднимались лестницы. Но поднимешься – значит, пора уходить; похожу на прощанье по кромке, отскакивая от волн. Палка-автопортрет давала гениальную тень в заходящем солнце – нос, подбородок, рука вытягивалась еще выразительнее и отчаяннее. Взять эту корягу с собой? Не пропустят. «Угрожая корягой, пытался угнать самолет». От ходьбы у моря дышалось остро и сладко. Ну, коряга моя любимая – прощай!
Бросил ее на песок, отошел метров сто. И стало жалко. Она так надеялась через меня выбиться в люди! Бывает иногда такая острая жалость к предметам, брошенным тобой. Рванулся назад искать, но вода прибывала, и ее унесло, только рука торчала, молила о помощи! Прилив, что ли? А ты думал как? В честь тебя отменят? Вода уже заливает ботинки. Все наверх. Метался по верхнему променаду, любуясь закатом. Неужели всё? Не может быть! Я ведь завтра же уезжаю! Все-таки надо бы взять корягу: такого сходства характеров вряд ли еще кто добьется, давно не наблюдал. Но – всего не унесешь. Только – чувства.
Но должна же природа подарить мне еще что-нибудь на прощанье? Тебе? Безусловно! Чтобы навсегда запомнился этот день! Ты словно с жизнью прощаешься… Что такое? Из носа уже капало – но я не уходил.
И – произошло! На край воды вдруг слетелись утки, весело галдя. Их и ждал! С детства я почему-то обожаю уток, хотя вблизи вижу их редко. До сих про горжусь той карандашной уточкой размером с тетрадную клеточку, которую я «намазал» тупым карандашом, когда другие рисовали танки и самолеты. Понимал, что бросаю вызов (хотя и слов-то таких не знал), но уточку учителю сдал. Первое мое «выступление». И я им горжусь. Это – я. Конечно, за эти годы разросся, но суть – та же!