Выгоревший мир
Шрифт:
6
Когда Ле Сажа вызвали во дворец, он не удивился. Моррид прислал за ним лет-атом с охраной - неслыханная по теперешним временам роскошь. Впрочем, он был министром, притом единственным министром, до сих пор проживающим за пределами Короны, а этот факт подразумевал определённые привилегии. Ле Саж оделся и, провожаемый любопытными взглядами встревоженных заместителей, один из которых на днях опять куда-то пропал, проследовал к лет-атому. Охрана держалась спокойно, не пытаясь взять его под конвой, но было заметно, что от этого их отделяет всего лишь малейшее неповиновение со стороны
– Давно не видел подобных кретинов!
– бросил он насмешливо, удовлетворённо отметив, как охранники стискивают зубы, едва способные сдержаться. Всё ещё улыбаясь, он залез в салон и приказал лететь.
– Давно не видел вашего господина.
– Нашего общего господина, вы хотели сказать.
– Вкрадчивый голос, напоминающий о кошках, подтвердил худшие подозрения Ле Сажа: предстоящая встреча будет не просто визитом вежливости во дворец.
Он замолчал и за оставшееся время полёта не произнёс более ни слова. Когда лет-атом приблизился к Короне, оказалось, что та - отнюдь не венец, выступающий лишь периферийной оградой, но куда более крупное здание. Укрытое от любопытных глаз при помощи сложных оптических эффектов, создаваемых светопоглощающими и светоотражающими полями, оно насчитывало, как хорошо помнил Ле Саж, двенадцать этажей в высоту.
Их лет-атом снизил скорость и пришвартовался внутри ангара, расположенного за бериллоглассовой сдвижной дверью. Водитель отключил двигатель и с лёгким вздохом облегчения отпустил штурвал - их путешествие подошло к концу. Ле Саж, сглотнув, посмотрел назад: дверь ангара с едва слышным шорохом поехала обратно, восстанавливая целостность Короны и окончательно отрезав их от внешнего мира. Шансы Ле Сажа вернуться обратно живым уменьшались в той же пропорции, пока не стали равняться нулю. Он вышел наружу и закурил, стараясь не замечать, что охрана толпится вокруг него, готовая препятствовать попытке побега.
– Я проведу вас в тронный зал, - произнёс командир, чьё лицо с коротко подстриженной бородой почему-то показалось Ле Сажу знакомым. Где-то он его уже видел это лицо, хотя и довольно давно, но где именно, вспомнить уже не мог.
– Пойдём, - вздохнул министр культуры и образования.
В тронном зале их уже ждали: Радай, пропавший заместитель Ле Сажа, почему-то одетый в белую накидку, и, конечно, Моррид. Восьмирукий гигант, напустив на лицо загадочное выражение, восседал на троне, укутавшись в подбитую мехом мантию; на голове его красовалась корона, миниатюрная копия видимой части его летающего дворца.
– Вы свободны, Вельконн, - Радай жестом отпустил офицера охраны и повернулся к Ле Сажу. Его продолговатый череп необычной, продолговатой формы, был большей частью скрыт скрыт под чёрной фуражкой с красным околышем, оплетённым золотистым шнуром. Тяжёлые, грубые скулы и массивный нос почти скрывали глаза - невзрачные, серые, несомненно, являющиеся вместилищем убогой души дезертира, ставшего генералом. Форма цвета ночного мрака, на которой виднелись многочисленные кроваво-красные пятна в виде петлиц, обшлагов, лампасов и тому подобного, вызывала подсознательный страх и раздражение. По мнению Ле Сажа, такая цветовая гамма великолепно
Радай уставился в Ле Сажа невидящим взглядом, словно видел его впервые:
– Вам знаком сей достойный молодой человек?
Официальный тон дал Морриду понять, что речь идёт о доносе, вероятнее всего, кто-то рылся в его дневниках. Кто-то, обменявший их на белый хитон и место у трона.
– Да, знаком. Это один из моих заместителей.
Кустистые брови Радая удивлённо поехали вверх:
– Вы не знаете его имени?
– Ле Сажу внезапно стало смешно, но он действительно не мог вспомнить и имени своего заместителя, хотя неделю или две назад их официально представили друг другу.
– Радай, они меняются так часто- и при этом настолько бесполезны, - что я действительно не успеваю их запоминать. Это так важно?
– Отнюдь, Ро-Ле-Са, хотя и выставляет вас далеко не в лучшем свете. Послушник Наяш - а послушники Бога-Отца, известного под мирским именем Моррид, никогда не лгут - утверждает, что вы неуважительно отзываетесь о правительстве и его политике.
На этот раз Ле Саж нашёлся практически тотчас же:
– Если такое и было, я этого не припоминаю - у меня столько работы, дорогой мой Радай, что вы даже не поверите.
Радай никогда и ни за что бы не поверил, что на Гейомии ещё хоть кто-то работает, даже если бы его грудь украсили голографической Звездой за храбрость первой степени. Ле Саж, обычно считавший и третьестепенную храбрость излишеством, сегодня, однако, проявил несвойственную ему отвагу. Дерзко глядя в глаза Морриду, он решился задать прямой вопрос Коронованному Президенту:
– Моррид, что происходит? Разве не видно, что это всего лишь донос, что меня оговорили?
Моррид сменил позу и внимательно посмотрел на Ле Сажа:
– Роже, я скажу вам, что тоже кое-что пишу, конкретно - стихи. Вернее, я сочиняю, а компьютер записывает. Да, я пишу стихи - хотите верьте, хотите нет. Но!
– Моррид угрожающе сжал в кулак верхнюю правую руку и ударил ею в ладонь левой.
– Но, не считая возможным их обнародовать, я никогда не оставляю запись там, где любой раб, чьего имени я даже не помню, может её взять и похитить!
– В словах Моррида была заключена правда, однако Ле Саж не хотел даже говорить с ним о том, что любой писатель нуждается в признании, что он нарочно вёл себя столь небрежно. Он предпочёл лесть.
– Поэтому вы - Коронованный Президент, а я - всего лишь министр.
Лесть любят все, даже Коронованный Президент, начавший именовать себя Богом-Отцом. Моррид улыбнулся в ответ:
– Хорошо, Ро-Ле-Са. На этот раз для вас всё обойдётся без последствий. К сожалению, я не могу в сложившихся обстоятельствах разделить с вами кров. Вы покинете Корону на лифте и воспользуетесь услугами общественного транспорта. Прощайте!
Ошеломлённый Ле Саж едва не потерял дар речи. В себя он пришёл только тогда, когда Радай взял его за локоть и вывел из зала. Писателю хотелось плакать и рвать на себе волосы от бессильной ярости.