Выход есть! Как быть, если не хочется жить

Хасьминский Михаил Игоревич

Шли дни за днями. Мы с мамой настолько сильно напивались, что не могли даже подняться с кроватей. И вот однажды, мама сказала: "Хватит! Мы же спиваем­ся!" Я посмотрела на себя в зеркало: тело стало худым, лицо же распухло от слез и спиртного, точь-в-точь, как у спивающихся бомжей. И мне стало страшно оттого, во что я превращаюсь. Надо было начинать новую жизнь. Действительно новую. Потому что в ней уже не будет брата, человека, с которым ты вырос, делил все радости и горести...

Через некоторое время мама послала меня на отдых в Крым. Ко мне присоединилась еще моя подруга Катя, очень любившая Андрюшу. Один из первых дней совпало 40-м днем после смерти брата. За день до этого мне было очень плохо. Несколько

дней я ничего не ела. Может быть, это покажется глупым, нелепым, но тогда в свои только исполнившиеся 19 лет я решила, что этой жерт­вой, раз не молитвами, чем-то смогу помочь брату. Мало того, что он — самоубийца, да еще при жизни настолько запутался, что стал сомневаться в Боге, даже отказывать­ся от Него. В 1990-е годы в нашу страну хлынуло море ложной, сбивающей с пути литературы, вроде Ницше. И вот, когда это ложится на молодые ищущие души, ко­торые начинают это читать, то исход порой трагичен.

Так вот, в ночь на 40-й день мне приснился сон, от ко­торого наутро я не могла дышать от рыданий. Вот что я написала в своем дневнике в тот же день: "Сегодня приснился сон, не знаю, может, это игра подсознания, и он произвел на меня огромное впечатление, так как все выглядело больно уж реальным. Андрюша всегда хотел посмотреть университет. И вот мы там с ним оказались. Помню странное ощущение передвижения. Мне еще по­казалось, что у брата не было ног, и он парил в воздухе. Мы посмотрели яблоневые аллеи, которые я проходила каждый день, возвращаясь с занятий, побывали в корпу­сах, в аудиториях, где я училась. Когда мы поднялись на 4-й этаж, я разразилась слезами, спрашивая, зачем, за­чем он это сделал, ведь ничего уже не вернуть, и он же знал, как я его люблю. Андрей ответил, что на тот мо­мент он чувствовал себя одиноким и никому не нужным, что звонил домой, чтобы поговорить со мной, но меня не оказалось лома. Сказал, что поссорился со всеми: роди­телями и друзьями, что от него ушла девушка.

— Я звонил еще по телефону доверия. Там мне не смогли ничем помочь. К тому же мужчина, как мне по­казалось, был вообще поддатым.

— Да, но ведь я. Ты не подумал, что будет со мной! Неужели ты меня забыл?

(Извините, что тут я думаю только о себе, просто у нас с братом был договор, что если кому-то из нас плохо и тяжело — мы связываемся и помогаем друг другу).

На это брат разразился слезами. Он плакал. Я виде­ла его зареванное розоватое лицо в профиль, видела его страдания. Через некоторое время мы вышли из универ­ситета.

— Как долго мне ждать встречи с тобой? Еще лет 40-45?

Он посмотрел на меня. В его глазах я прочитала: "Раз­ве это много?" Я продолжала:

— Я хочу к тебе, хочу к тебе. Проклинаю тот день, ког­да вышла на работу. Ты знаешь, я ведь могла и не выхо­дить. Но так хотелось доделать работу! Тебе было в это время плохо, а я!..

Я рыдала, он тоже плакал.

— Как тебе Там?

— Хочешь, я покажу тебе, где сейчас живу?

— Конечно, — ответила я.

Мы оказались с ним в огромном бескрайнем море беснующемся, мутном, грязно-серо-синем с огромными пенящимися волнами.

"Неужели и здесь есть море?" — подумала я. Там была пустынная суша и море. И действительно ничего боль­ше не было. Пусто во всех отношениях. Мы поплыли с ним. Море вызывало у меня жуткое ощущение. Вдруг непонятная мощная сила, не имеющая никаких четких форм, серо-черная, стала сильно давить на меня сверху, пытаясь потопить. Я вначале испугалась, а потом поду­мала, что буду вместе с братом и даже обрадовалась оче­видному исходу. Андрюша как будто угадал мои мысли. "Ты должна жить, ты должна еще жить, — прокричат он мне. — плыви дальше, я скоро нагоню..." Через некото­рое время брат меня нагнал...

Тут меня стала трясти Катя, чем и разбудила.

Лето подошло к концу. Осенью начались будни, в которые

мне надо было втягиваться, не позволяя себе опуститься на дно — это я пообещала брату. Я сбега­ла с лекций или семинара пореветь в коридор всяким раз, когда что-то напоминало мне о трагедии. Почти все друзья отвернулись — даже самая близкая подру­га, поддержавшая в первую минуту. И я понимаю - не каждый сможет выносить вид чужого горя и слез. Остался только один друг — он бережно охранял мою жизнь, пресекая все попытки суицида, выслушивал мои бредни и истерики. Мы сохранили с ним дружбу, пройдя через годы - признательность и уважение мои к нему велики и поныне.

Я до сих пор порой возвращаюсь в тот день. Уже реже, но возвращаюсь. Это трагедия, надолго сломившая меня и мою семью.

Очень хочется, чтобы таких трагедий было меньше — так как выбраться из них не у всех хватает сил.

Когда отчаяние подступает к вам, надо верить, что огонек любви горит в сердцах ваших близких или друзей, а все противоречия, возникающие между вами — от лу­кавого.

Мне кажется, родным можно донести свою накопив­шуюся боль по-другому. Суицид — очень жестокий урок для близких, он на долгие годы ломает людей, которые были когда-то вам так дороги».

Марина

Как умереть некрасиво, или Последний привет любимым

Д авайте обсудим еще одну проблему, связанную с со­вершением самоубийства. Задумаемся вместе нал тем, сколько людей окажется связанным с этим шагом сколько бед, горя, разочарований и слез принесет ваш суицид тем, кто желал вам добра. Только не говорите, что таких людей не было...

Всех нас объединяют определенные вехи жизни. Все мы когда-то были в животе у мамы, которая нас носи­ла, которая плохо себя чувствовала. Врачи наблюдали за здоровьем мамы и помогали нам благополучно родиться. Мы появились на свет совсем беззащитными малень­кими человечками, очень нуждающимися в любви и за­щите. С первой минуты множество людей начали дарить нам внимание и заботу. Без их помощи мы не смогли бы дожить до сегодняшнего дня, получить образование, быть здоровыми, ощутить множество хороших моментов в нашей жизни. Первый закат, первый детский утрен­ник, первый урок и выпускной в школе, радость Нового года и первого снега, подарок на день рождения, улыбки друзей. Эти люди — наши родители, дедушки, бабушки, братья и сестры, тети и дяди. Конечно это и другие род­ственники, врачи, воспитатели, учителя, знакомые, со­седи, просто добрый прохожий.

Вспомним о том, что были люди, которые радовались нашим первым шагам, которые нас лечили, которые нас кормили, которые нас воспитывали, радовались нашим победам и огорчались из-за наших неудач. Вспомните этих людей. Сколько их было? Сколько было людей, ко­торые дарили вам большие и совсем маленькие радости, добро, поддержку, сочувствие? Сколько людей в течение нашей жизни просто желали вам добра, сколько людей пыталось вам помочь, сколько людей вас жалели, когда вам было плохо? Вспомнили? Удивились? Их были сот­ни! Сколько книг и учебников было написано для вас! Сколько людей погибли за то, чтобы вы жили сейчас! Те­перь счет людей, живших для вас, уже идет на тысячи...

Все эти люди, даже не зная вас, жили для вас, думали для вас, отдавали вам тепло своей души! Для того, чтобы вам было чуточку легче, для того, чтобы вам было лучше и комфортнее жить. Для того чтобы вы больше знали и получили больше радости, чтобы вы совершенствовали тут, в этой земной жизни, свою душу. Делая добро чело­веку, мы отдаем ему частичку своей души.

И вот его нет. Он сам убил себя, и унес часть нашей души. Навсегда!

Чем вы отплатили этим живым, а может быть, уже не­живым людям? Что переживут люди, когда им сообщат о вашем самоубийстве?