Выход на бис
Шрифт:
— Дима-а-а!
А еще через секунду у меня на шее повисло некое ароматное, в меру надушенное французской парфюмерией и подрумянившееся на тропическом солнышке разумное парнокопытное. То есть Хавронья Премудрая, она же Хрюшка Чебакова, она же российская гражданка Баринова Елена Ивановна, 1965 года рождения, русская, ранее не судимая.
То есть если отбросить все нюансы, моя единственная и неповторимая законная супруга.
Без наручников
Конечно, ради приличия Хрюшку надо было обнять и как следует к себе притиснуть.
— Два года! — бормотала Хавронья, которой, по-видимому, щетина совершенно не мешала. — Два года!
Краем глаза я увидел, что лысоватый босс весело улыбнулся и сказал нечто по-французски. Между испанским и французским разница, может быть, даже поменьше, чем между русским и польским, но я не очень врубился, потому что слишком уж балдел от возникновения Хрюшки. Конвоиры тем временем, не оттаскивая меня от Ленки, сумели расстегнуть браслетки, а я тут же облапил гнусную поросятину, а заодно, для страховки, посмотрел на шею. Нет, родинки не было, значит, это не Зинуля, не дубликат и первый заместитель моей жены по общим вопросам, а самая натуральная Ленка.
Пока мы лизались, умиляя босса, конвоиры тихо испарились. Не думаю, чтоб они ушли шибко далеко, скорее всего остались за дверью. Босс не мешал нам обниматься, ждал пару минут. Когда мы оторвались друг от дружки и, прямо-таки светясь от счастья, отошли на шаг, чтоб получше рассмотреть свои мокрые от слез физии, босс напомнил о своем существовании.
— Господин Баринов, — сказал он по-русски почти без акцента. — Я понимаю, что вы два года не виделись со своей женой, и безусловно не намерен препятствовать вашей встрече после долгой разлуки. Не стану отнимать у вас драгоценное время, но очень прошу вас уделить мне десять-пятнадцать минут. Присаживайтесь, сильвуплэ!
Первое, что я из этой речуги расчухал, так это то, что данный господин скорее всего происходит из беглоэмигрантов, которых мировая буржуазия регулярно импортировала из России. Этот дяденька, вероятно, принадлежал к потомкам первой волны. Сам он, конечно, родился уже во Франции, но по-русски его учила говорить бабушка, осуществившая драп сперва от Питера до Новороссийска, потом от Новороссийска до Севастополя, далее от Севастополя до Константинополя… В общем, пока не добежали «до городу Парижу».
Присел я, конечно, рядом с Ленкой. Эйфория от того, что Хрюшка жива-здорова, уже начала ослабевать. Мне захотелось узнать, а что она собственно делает тут, в логове белой контры? И как она сюда попала в конце концов?
— Позвольте представиться, — с торжественностью в голосе и благородным грассированием произнес босс, — князь Валери Куракин, л„ вис-президан ет директ„р ен шеф де компани коммерсиаль «Принс адорабль». Мы занимаемся поставками в Европу тропических фруктов, пряностей, ароматических добавок и растительного фармацевтического
«Понятно, — отметил я про себя, — стало быть, вы, господин Куракин, маленько баловали народ наркотой, а теперь решили составить конкуренцию „G & К“. Не иначе, где-то про „Зомби-7“ узнали. Не от вас ли, мадам Хавронья?»
Конечно, вслух я ничего спрашивать не стал, даже на Хрюшку не стал глядеть с подозрением, чтобы не задергалась и не портила общего кайфа от этой встречи.
— Мы получили информацию, — продолжал князь Куракин, — что вы захвачены в качестве заложника бандой некоего Доминго Ибаньеса. Обращаться в полицию Хайди и Гран-Кальмаро, как объяснили наши эксперты, бессмысленно и может лишь принести вам вред. Поэтому подразделение нашей службы безопасности провело собственную весьма успешную операцию по вашему освобождению. С санкции Президента Республики Хайди Антонио Морено.
— Простите, — поинтересовался я, — как это может быть? Полиция Хайди коррумпирована, и в нее бессмысленно обращаться, а Президент дает санкцию иностранцам на проведение боевой операции на собственной территории?
— Се ля ви! — ответил Куракин, и я понял без перевода. Полиция коррумпирована, а Президент еще коррумпированней. Отсыпь такому маленько — он тебе и не на такие дела санкцию выдаст.
— Значит, меня хотели освободить? — спросил я. — Но почему тогда так долго не снимали наручники? И парализантом поливать зачем?
— Это досадное недоразумение, Дмитрий Сергеевич! Разумеется, наши люди, выполнявшие операцию, должны были действовать быстро и, разумеется, не имели времени что-либо вам объяснять. Ну а здесь они поместили вас в изоляцию только потому, что каюту для вас и вашей супруги еще не успели приготовить.
«Ладно тебе, дяденька, мозги детям заполаскивать! — опять же про себя съехидничал я. — Просто тебе надо было показать, что у вас есть и кнут, и пряник. Дескать, будешь хорошо себя вести — будешь жить в приличной каюте с женой. Будешь хамить — сядешь в уже известную душегубку. Возможно, с выключенным вентилятором».
— Прошу меня извинить за причиненные вам неудобства, — расшаркался принс Куракин. — Надеюсь, что завтра, когда вы отдохнете от всех треволнений и ощутите себя свободным человеком, мы сможем поговорить несколько подробнее. А пока я препоручаю вас вашей очаровательной Елене Ивановне и более не задерживаю…
Хрюшка быстро подхватила меня под руку и повлекла в коридор. Оказалось, что каюта, которую князь-батюшка выделил нам для семейного счастья, находится совсем неподалеку. Само собой, что в сравнении с той конурой, где я сидел поначалу, это был рай земной. В каюте был раздвижной диванчик, на котором, если раздвинуть, двоих можно было уложить рядом, а не только в два этажа. Тут был даже санузел: душ, туалет и умывальник, скомпонованные на площади в два квадратных метра. Наконец, тут можно было пожрать по-нормальному, то есть сидя, а не лежа, потому что имелся стол и два кресла. Жрать, кстати, уже принесли. Правда, ничего горячего, конечно, не было. Салаты, бутерброды, фрукты и соки. Еще было сухое белое вино. Может, под тропическую погоду оно было и неплохо, но я-то почти сутки не ел.