Выход на орбиту

Чернов Сергей

Мне удаётся загнать его в угол. Там он и сидит, условно говоря, заваленный моей иронией выше головы.

— Да, я хочу, чтобы публика, увидев и услышав Сандру, тут же решила, что более красивых и сладкозвучных девушек не существует. И пребывала бы в этой уверенности вплоть до того момента, пока не увидит и не услышит меня. Но баловать собой я их буду очень не часто.

Показываю ему язык. Не только ему, всем. Но остальные этого не видят.

— Что

ты ждёшь от своего кинодуплета в Америке? — Чжу технично заканчивает проигранный раунд.

— В финансовом отношении мы получим примерно полмиллиарда долларов. Чистыми. После уплаты всех налогов и закрытия всех договоров.

— Ты обещала сделать меня миллиардером.

— Это нижняя планка. При удаче можно рассчитывать на миллиард. Плюс миллионов сто пятьдесят от концертной и рекламной деятельности.

— Это все наши активы? — ЧжуВон водит пальцами мне по животу. Немного щекотно, но терпимо.

— Нет. У тебя сколько датакоинов? Всего пять тысяч? Ф-и-и-и! — показываю ему планшет, в котором ковыряюсь параллельно разговорам. — Смотри! Он подскочил до пятисот долларов!

— Ого! — радуется ЧжуВон. — У меня два с половиной миллиона долларов образовалось?

— Мелко плаваешь, пацак, — опускаю его во второй раз. Зная меня, он заранее мрачнеет.

— У меня сто сорок тысяч датакоинов. Сколько это в долларах? Семьдесят миллионов. Вот какие карманные деньги имеют настоящие миллиардеры, — радостно хихикаю и снова показываю язык.

— Что будем делать дальше? — Чжу начинает новый раунд.

— А дальше ухнем заработанный миллиард в суперпроект. Расшифровка генома человека.

Опять хихикаю, глядя, как вытягивается мужское лицо в огромном недоумении.

— Это же фундаментальная наука! — возмущается пацак. — Она по определению затратна!

— А вдруг удастся, и откроются невиданные перспективы? — как обойтись без маленькой провокации? — Например, откроем секрет вечной жизни?

Пацак немедленно подвисает, снова хихикаю.

— А если серьёзно? — доходит, наконец, до него.

— Серьёзно? О чём больше всего мечтает весь наш народ?

Этот вопрос тоже вызывает огромные затруднения. Ждать, когда он додумается, лениво.

— Все мечтают быть красивыми. Особенно девушки.

— Так уж и все, — слегка кривится ЧжуВон. Снова переполняюсь иронией, как можно не видеть того, что прямо лезет в глаза.

— Почему именно в Корее так развита пластическая хирургия? Как будто японцы красивее нас. Такие же маленькие, плосколицые, узкоглазые и кривоногие. Но пластика у них сравнительно слабо развита.

— Если

это только модное поветрие? — не сдаётся пацак.

— Мода не продержалась бы настолько долго, что возникла целая отрасль экономики, которая всё время растёт и процветает.

Прерываюсь, собираюсь с мыслями. Вдруг действительно расчёт не сработает? А чего я одна голову ломаю?

— Сам-то что думаешь? Если мы предложим нашим гражданам способ стать красивыми, они будут сомневаться и тормозить? Или ринутся в очередь к нам буйною толпой?

— Ринутся, конечно, — соглашается ЧжуВон и заводит руку под меня. — Но что будет через десять или двадцать лет, предсказывать не берусь.

— Через двадцать лет рынок пластической хирургии начнёт съёживаться. Сначала еле заметно, потом всё больше. Как, по-твоему, сколько стоит десять процентов рынка услуг пластических хирургов? А если большая часть?

Удалось мне его впечатлить. Кошу на него глаза, подвис парень надолго.

Всё жду вопроса, как я собираюсь этого добиваться. Как-как… передом вперёд. Экстрапоральное оплодотворение на что? В развитых азиатских странах, вроде нашей, среди девушек считается престижным иметь парня европейца. А уж замуж выйти совсем здорово. Или жениться на европейке. У нас количество сампо скоро достигнет процентов десяти, пять давно уже есть. Отказались от секса, отношений и замужества? Пусть! Откажутся ли они родить ребёнка либо чисто европейской внешности, либо метиса? При благоприятном отношении государства, — а президентша заверила меня, что правительство всеми руками за, — компенсации затрат, оформлении заметных размеров регулярного пособия до определённого возраста, они первыми в ту самую очередь кинутся.

Если в первом поколении количество рискнувших иметь детей с примесью европейской крови будет десять процентов, то в следующем — не меньше половины. И не дойдёт дело до целого поколения. Лет пять-десять пройдёт, не больше, когда первые дети появятся на улице и их увидят все. А то и раньше, если рекламные возможности подключить.

Убью одним выстрелом пятнадцать зайцев. Первый заяц — решение демографической проблемы. Все страшненькие, а они на девяносто процентов страшные, корейские бабы кинутся рожать. Второй заяц — корейская нация в следующем поколении станет на порядок красивее. Остальные зайцы это многозначные числа на счетах моей корпорации.

Конец книги.