Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
Его утверждение не походило на вопрос. Точнее, это был явно не вопрос. Преданный служащий выразил радость, потому что новый клиент выбрал Первый правительственный, а не подворотню с криминальными элементами. Надо ли что-нибудь отвечать?
— Э-э… В уверенном лидерстве — финансовая…э-э-э… устойчивость. И я… э-э-э… тоже рада, что решила довериться.
Не переборщила ли с восторгами?
Гном Мокий сканировал меня водянистыми глазками целую вечность, и я устала переминаться с ноги на ногу, без конца сглатывая
— Срок аренды? Постоянно, на год, помесячно? Может, гибкая аренда?
Неужели, испытание пройдено? Ур-ра, ходатайство Альрика помогло! Ой-ля-ля!
— Наверное, помесячно, — ответила я, тщательно скрывая волнение.
— При годовой аренде ежемесячный платеж составит четыреста висоров, — сказал многозначительно служащий, мол, умножай на два. — При помесячной аренде сумма оплаты составит четыреста сорок три висора.
Зачем впустую оплачивать за год вперед, если я истрачу деньги за месяц или раньше? Помесячно так помесячно.
— Заполните своей рукой бланк, укажите сумму, закладываемую на хранение, и распишитесь, — сунул коротышка перо и листок.
Подумав, я написала в квадратике "115" и, стараясь не ошибиться, добавила три нуля. Расписавшись в нижней строчке, вернула бланк старшему консультанту.
Мокий Лаврович не выказал удивления ни словом, ни жестом, ни поднятой бровью. Наверное, ему доводилось смотреть на суммы с гораздо большим количеством нулей. Служащий сунул новую кипу бумажек, где требовалась моя подпись, и терпеливо ждал, пока поставлю закорючки в нужных местах.
— Мы рады приветствовать вас в качестве нашего клиента, — сказал, когда я вернула подписанную стопку бумаг. — Благодаря нашей бонусной программе первый месяц аренды будет для вас авансовым. Кроме того, как пятисоттысячному клиенту января банк предоставляет вам возможность выбрать любой из подарков, представленных на стенде. — Гном Мокий показал на стеклянный шкаф, который я поначалу не заметила.
Чудеса! Мне невиданно подфартило, оказавшись в урочный час мегатысячным клиентом банка. Или счастливый выигрыш тоже подстроен?
Невозмутимый Мокий Лаврович о том умолчал. Стенд, похожий на новогоднюю елку, стоял в углу у окна. Вокруг общей оси проворачивались пять полочек с поощрительными призами. Сверху стояли коробки с изображениями непонятных приспособлений — то ли кофемолок, то ли электрических точилок карандашей. Ниже сиротливо поблескивал объективом единственный фотоаппарат. Посередине стенда расположились три мобильных телефона в зеленом, оранжевом и черном корпусах. Четвертую полочку заняли разновысотные вазы с фигурками херувимов, а внизу красовались перья в элегантных пеналах. Если подарки, вставленные на стенде, имели равнозначную стоимость, то перьевые наконечники вполне могли быть позолоченными.
Что же выбрать, если Мокий не шутит?
— Зеленый.
Мокий Лаврович отпер игрушечным ключиком боковую стенку шкафа и снял аппарат с полочки.
— При выходе из банка работает салон телефонной связи. Там произведут подключение за символическую плату, — сказал бесстрастно.
Через пару минут, сжимая в руках коробочку с телефоном, я, онемевшая и ошеломленная, вышагивала за Мокием Лавровичем в банковское хранилище, располагавшееся под зданием: сначала вниз на лифте, затем по запутанным коридорам, перегороженным решетками. Повсюду прохаживались охранники, у которых, кроме дубинок, появились бронежилеты и кобуры.
Очередная решетка поднялась над нашими головами.
— Нержавеющая сталь, три четверти, заговоренная, — сообщил мимоходом служащий и кивнул охраннику, опустившему за нашими спинами толстые прутья.
— Толщина стен пять метров, повышенная прочность кладки. В состав цемента введена добавка, подавляющая все виды вис-возмущений, — пояснял по ходу движения Мокий Лаврович, сияя аккуратной круглой лысиной на макушке.
Бесшумно провернулся огромный штурвал, открывший гигантский круглый люк, и мы очутились в зале с уходящими в бесконечность разветвлениями коридоров.
— Постоянно под напряжением от автономного генератора, — показал коротышка на люк. — Вдобавок имеются датчики движения по периметру помещения.
Мокий Лаврович свернул в ближайший закоулок, и мы очутились в небольшом тупичке, уставленном от пола и до потолка множеством дверец с замочными скважинами. Среди них находилась и моя будущая банковская ячейка.
Служащий забрался под потолок по лестнице на колесиках и, открыв ячейку, вытянул из ниши металлический ящичек. Спустившись, он положил ящик на столик и замер вышколенно, намекая молчанием, что пора пересчитывать наличность.
Оставив в футляре одну нераспакованную пачку, я торопливо вытащила из сумки оставшиеся упаковки с купюрами и вдобавок протянула распочатую профессором стопку банкнот.
Коротышка не стал вскрывать перевязанные пачки. Он всовывал их в неглубокую выемку в стене и, дождавшись мигания зеленого индикатора, складывал в ящичек. Видимо, Мокий Лаврович был приучен не доверять даже буковкам родного банка, бегущим по бумажным ленточкам на упаковках.
Затем настенное устройство пересчитало остаток пачки, поделенной Альриком, и высветило на экране "50". Ровно пятьдесят купюр по сто висоров. Получается, профессор недрогнувшей рукой навскидку произвел раздел поровну. Невероятно! — прониклась я благоговением перед фантастической точностью.