Выход
Шрифт:
Наемница скривила свои тонкие губы:
– Это что, трибунал по военным преступлениям?
– А вы совершили какие-то военные преступления? – вмешалась в разговор Гретил. На ее лице опять возникло это обманчивое выражение счастливой толстой тетушки.
– Дорогуша, если ты не совершила никаких военных преступлений в наши дни, то профессионал из тебя никакой, – сказала наемник.
– Юмор висельника, – сказала Гретил.
Сита и Гретил встретились взглядами. Они посмотрели на ГК, потом снова друг на друга.
– Думаю, что она права, – сказала Тэм.
Тэм была трансом, и Ласка не могла понять, чего от нее ожидать, хоть Тэм и говорила о себе в женском роде. Они
И она не сошлась с Тэм, а почему? Может, у нее была тайная, омерзительная предвзятость, с которой она не желала расставаться? Может, и у других ушельцев есть свои тайные и темные тайны?
– Давай оценим все здраво, – сказала Тэм.
Теперь в голове у Ласки крутилось одновременно три мысли: Может, мы свели ее с ума, обращаясь с ней так жестоко? и Я так думаю, потому что я сама жестокая? и Мне нужно хорошенько подумать над ее последующими словами, потому что мое идиотское бессознательное совершенно их не воспримет, и сразу же Но нужно быть очень осторожной, чтобы не перегнуть палку с возражениями.
Она стремительно вращала свое колесо хомячка. Такое часто случалось в мире ушельцев: постоянный самоанализ мотивов и предубеждений, способствовало ли ему то, что она выросла среди зотт, образованию непреодолимых преград в ее мозгу, которые она никогда не сможет преодолеть. Потом начали приходить другие мысли: Почему говорила только я? Может, это из-за моих дерьмовых американских аристократических корней? Может, они все думают: что вообще эта идиотка о себе возомнила? Так всегда происходило, когда среди ушельцев возникало какое-то напряжение, некие полноценные суровые испытания, и тогда она начинала сомневаться в себе.
– Мы ведь не собираемся делать их пленниками? Если их отпустить, это не обязательно ускорит появление следующей порции плохих ребят у порога, а если их аннигилировать – это, вполне возможно, замедлит дальнейшие события. Мы это знаем. Они это знают. Это немилосердно – затягивать решение.
Сита посмотрела на ГК:
– Возможно, есть третий вариант.
Исследования в Университете ушельцев были довольно эклектичными, а их результаты – очень интересными. Последнее десятилетие общим мнением лучших исследовательских институтов мира было то, что самые продуктивные, самые смелые работы велись в среде ушельцев. Потом все просачивалось в дефолтный мир: самовоспроизводящееся пиво и полубиологические редуценты сырья, перерабатывавшие произведенные товары в смесь, которую можно было загружать обратно в принтеры. Много радиотехники, приборов, которые можно было применять только через кооперативные модели управления
Даже в мире ушельцев ходили разнообразные слухи о некоторых работах, которые велись в Университете. Это обсуждалось только на закрытых форумах, так как могло свести с ума не только добропорядочных граждан дефолтного мира, но даже ушельцев.
– Пустить порожняком? – спросила Ласка у Гретил.
Гретил сбросила маску и теперь вся так и светилась от переполнявших ее знаний.
– Остроумное название. Искусственная клиническая смерть, выражаясь формальным языком.
– А это работает?
Гретил накрутила волосы на палец и завела локон за ухо.
– Иногда работает. На животных работало просто прекрасно.
– А на людях?
Гретил медленно моргнула.
– Если бы что-то не работало на животных, было бы довольно скверно пробовать это на людях, тебе не кажется?
– Ага. Так как это работает на людях?
Гретил вздохнула:
– У нас мало опыта. Людей, которые слишком долго были овощами, практически нереально вернуть в сознание. Никто пока не пытался их разморозить.
– Вы их что, прямо-таки замораживаете?
– Нет, – ответила Гретил, – это метаболизм. Если интересно, я пришлю тебе ссылки на работы в области микробиологии и эндокринологии.
Внутри Ласки заворчал недовольный голос. Эти люди многое знают. Они многое могут. Твой папа мог бы купить и продать их миллион раз, но они не способны вернуть к жизни мертвого человека. Все, что они могут, это запугивать людей до их полного подчинения.
– Конечно.
Они сидели у стены, вдоль которой стояли поддоны, используемые в качестве кроватей. Это был тупик, раньше служивший для сбора всех вещей, которые необходимо было переработать в сырье. Люди проходили рядом, иногда рассеянно им кивая. Воцарилась атмосфера экстренной спешки. Некоторые паковали самые нужные вещи. Некоторые оживленно перешептывались. Что-то должно было произойти. Какой-то человек прошел мимо, затем остановился и вернулся забавной «обратной» походкой. Тэм. Она кивнула им и присела рядом.
– Я говорила с Ситой, – сказала она.
– Думаю, что мы здесь говорим о том же, – сказала Гретил.
– Мне это не нравится, – сказала Тэм, – одно дело убить врага, другое – ставить над ним медицинские эксперименты. Если использовать этих двоих как подопытных кроликов, то мы встанем на ту дорожку, с которой уже не будет возврата.
У Ласки от внезапного понимания закружилась голова.
– Вы собираетесь пустить порожняком этих двоих?
– Не только их, – сказала Гретил. – Наших тоже. Яна и Квентина. Тех, что в коме, – Ласка уже слышала их имена, но совершенно о них забыла. – Нам нужно уходить. Логистика должна быть сведена к минимуму.
– Мы должны были уйти в тот день, когда нас разбомбили, – сказала Тэм, – но остались, так как эти люди считают, что они на шаг отстоят от избавления от смерти, и когда это произойдет…
– Любые прогнозы здесь бессмысленны, – подытожила Гретил. – Все не так плохо, Тэм. Мы все думаем о наших поступках, потому что нас преследует смерть. Если мы отсканируемся и станем симами, то настанет настоящий конец дефицита – больше не нужно будет уходить из-под прицела, если, конечно, возвращение к жизни не займет дольше времени, чем то количество часов, которое людям придется провести в мире ушельцев. Это действительно круто.