Выходи за меня!

Херрон Рита

– Да. – «Как и ты».

– Давай положим ее перед камином в гостиной. Можешь потом перенести ее в спальню. – Они вместе развернули пушистую шкуру, разложили на нее тарелки и сели перед камином.

– Я очень надеюсь, что тебе все здесь нравится, Чейз. – Он прилагал немалые усилия, чтобы не отрывать взгляда еды и не смотреть на нее.

– Да, нравится. Все оказалось даже лучше, чем я предполагал. И здесь уютно, комнаты не заставлены мебелью, чем грешат многие дизайнеры.

– Этого я и добивалась. Дом должен быть уютным и отражать индивидуальность хозяина, а не просто копировать модные

образцы.

– С такой философией ты вскоре добьешься небывалого успеха.

Мэдди улыбнулась и подняла бокал.

– Я и в бюджет уложилась.

– Это тоже важно. – Чейз чокнулся с ней, думая о том, какая она потрясающая женщина. Братья должны гордиться сестрой, а не подрезать ей крылья.

Мэдди ловко орудовала палочками, а Чейз принялся за фаршированные блинчики, глядя на ее губы как зачарованный. Мэдди слизнула капельку кисло-сладкого соуса в уголке рта, отпила вина, тихонько охнув от удовольствия.

Чейз тоже выпил. Мэдди и не догадывается, как она мучает его. Наверное, по-прежнему смотрит на него как на старшего брата. Что ж, этого он и хотел. Не зря же вдалбливал ей это в голову каждый день.

И теперь должен быть доволен, а вместо этого ему не по себе. Оглторп пытается ее вернуть, а вот она, Мэдди, хочет ли возобновить отношения с трусливым банкиром?

Глава 18

Солнце село, сгустились сумерки, и могучие дубы за окном затенили гостиную, создав романтическую атмосферу. Мэдди спрашивала себя, заметил ли Чейз, как преобразился дом. Сама она чувствовала, что все ее благие намерения улетучились как дым. Ей хотелось сорвать с Чейза одежду, лечь с ним на медвежью шкуру и наконец утолить желание, сжигавшее их с того момента, как он приехал. После этого он уже вряд ли будет относиться к ней как к младшей сестре. Напряжение между ними не плод ее воображения, и Чейз испытывает то же самое. Наплевать на романтические открытки, цветы и шоколад – ей нужен Чейз.

Чейз весь вечер пожирал ее глазами. Похоть и страсть перемешалась в его взгляде с тревогой и беспокойством, как будто, прикоснувшись к ней, он сгорит в огне. Мэдди слышала, что иногда огонь страсти обладает такой притягательной силой, что перед ним невозможно устоять и, прежде чем ты успеешь опомниться, он тебя испепелит.

Мэдди никогда не чувствовала и не верила в такую страсть до сегодняшнего вечера. Но едва Чейз появился на пороге, в ней вспыхнула искра. А когда он похвалил ее работу и уселся рядом с ней на медвежью шкуру, пламя разгорелось еще сильнее.

С Джеффом так не бывало ни разу.

– Спасибо за все, что ты сделала. – Чейз снова разлил вино по бокалам.

– Пожалуйста. Надеюсь, ты одобришь мои старания, когда увидишь еще три коттеджа, готовые к смотру. Правда, должна признаться, что твой дом я обставляла с особенным удовольствием. Всегда легче, когда хорошо знаешь человека, можно подобрать действительно индивидуальные вещи.

– Как этот сокол?

На его щеках и подбородке темнела щетина, и Мэдди захотелось коснуться его лица, чтобы проверить, такое ли оно суровое и в то же время нежное, как ей представлялось.

– Да, вот именно.

Он прилег на шкуру и провел пальцем по кромке бокала. Кажется,

он нарочно избегает встречаться с ней взглядом. Мэдди мечтала, как его руки коснуться ее шеи. Груди. Спины.

– Вот похолодает, и я разведу огонь в камине, – сказал Чейз, разглядывая очаг.

Один «камин» уже полыхает.

– Да, было бы здорово, – пробормотала Мэдди. – Ты такой талантливый, Чейз. Этот дом меньше остальных, но он уникален.

Чейз потер лоб, смахнув бисеринки пота.

– Трудно поверить, что здесь будет когда-нибудь холодно. Сейчас невыносимо жарко.

– Это правда. – Мэдди покраснела, высказав свои мысли вслух.

Он усмехнулся, и шрам у него на лбу блеснул в неярком сумеречном свете, падавшем из окна. Мэдди не удержалась и коснулась сморщенной кожи.

– Я помню тот день, когда ты рассек себе лоб.

– Да, я тоже. – Чейз потупился и вздохнул. – Ни одной драки не пропускал.

Мэдди рассмеялась:

– А по-моему, ты сам их и затевал. – Чейз пожал широкими плечами:

– Так все и думали. – Он медленно поднял на нее глаза. В его темных зрачках она видела отголосок грустных воспоминаний о сиротском детстве. – Впрочем, это не важно.

– Нет, важно, – тихо возразила Мэдди. – Смотри, теперь ты архитектор. Ты вправе гордиться собой.

В глазах его промелькнуло выражение, которое она не смогла разобрать. Он коснулся ее локона, вьющегося у щеки.

– Я впервые слышу слова похвалы. – Сердце Мэдди отчаянно заколотилось.

– Это правда, Чейз. Я восхищаюсь тобой. Тебе удалось преодолеть все несчастья, свалившиеся на тебя в детстве, и стать...

– Мэдди, не надо...

– Что не надо?

Он смущенно улыбнулся:

– Я не привык об этом говорить.

– Что? Ты не привык получать комплименты? – Мэдди взмахом руки обвела комнату. – Придется привыкать, Чейз. Когда откроется смотр и все увидят, какой ты замечательный архитектор, у тебя не будет отбоя от клиентов. Ты будешь завален работой, и ни на что другое у тебя не останется времени.

– Надеюсь, у меня всегда хватит времени на то, что к работе не относится, – хрипло пробормотал он.

Мэдди взглянула ему в лицо, и страсть, больше не сдерживаемая, вырвалась на волю. Где-то в сознании ее теплилась мысль, что существует причина, по которой ей не следует быть здесь с Чейзом, и эта причина – данное самой себе обещание никогда больше не вешаться ему на шею. Но сейчас Мэдди забыла обо всем. Она могла думать только о том, как бы смягчить боль в глазах Чейза, чтобы исчезла эта мука и тоска, а желание было удовлетворено.

Она поставила бокал на пол, потом осторожно потянулась к нему и приложила ладонь к его щеке. Жесткая щетина, напряженные скулы. Чейз стиснул зубы. Его темные глаза стали почти черными. Он хотел что-то сказать, но взаимное влечение бесполезно отрицать. Поддаться голосу страсти – значит причинить себе боль. Но не дать волю своему желанию еще труднее.

– Мэдди, мы...

– Знаю, мы не должны этого делать. – Она опустила голову и провела языком по краешку его губ, жадно вдыхая его запах, как возбуждающе-чувственный афродизиак, затем поцеловала нежную кожу за ухом. – Но мне все равно. Я хочу тебя, Чейз. Я не хотела так ни одного мужчину в мире.