Выхожу тебя искать
Шрифт:
– Я? Ой, нет, что вы… Меня зовут Ольга… А Вера уехала… Вы что, к ней приехали? Мне очень жаль, но боюсь, что сегодня вы ее уже не увидите…
– Куда же она уехала? – Юля почувствовала, что совершила какую-то ошибку – но когда?
– Я только что видела ее, когда она садилась в машину… Вы извините, я и так опаздываю… Если захотите со мной поговорить, подождите меня вот здесь, в беседке…
И она убежала. А спустя минут двадцать, измаявшись от безделья в беседке, Юля увидела, как Ольга выходит из столовой, нагруженная прикрытыми сверху бумагой тарелками, поставленными одна на другую: как в цирке.
– Это я для собачки… –
– А на какой машине она уехала?
– Знаете, мне нечего терять… Она мне столько крови попортила, что я вам, пожалуй, все расскажу… Вы ей кто?
– В принципе никто, – призналась Юля, – но мне надо передать ей одно важное сообщение. А вообще-то я приехала сюда немного отдохнуть…
– Вы, наверно, с ее работы?
– Да.
– Понимаете, вы не подумайте только, что я доносчица, но ваша Вера вела себя как ханжа, осуждала меня за мои любовные похождения, за то, что ко мне Виталик залазил через окно, и все такое, что мы с ним… короче, в душе, а сама Лаврова, между прочим, закадрила Льва Борисовича, нашего зубного техника… Такой рыжий, лысый и всех зовет попариться в сауну… У него здесь неподалеку дом в деревне – с сауной, вот он туда и возит отдыхающих женщин… Я здесь не первый год, знаю, что говорю… Я и сама в прошлом году у него там была два раза. Вы не осуждаете меня?
Оля была, конечно, полной дурой, но, пока она говорила, слушать ее было одно удовольствие: словесный поток выходил из нее, нигде не задерживаясь.
– Я сама лично видела, как она усаживалась к нему в машину, причем неоднократно! А видели бы вы, как она смотрела на меня, если я в тот момент случайно оказывалась рядом с ней! Она была горда тем, что ее везут трахать в баню! И кто бы подумал!
Спрашивать теперь, когда она представилась коллегой по работе, как выглядит Вера, было бы глупым. Признаваться, что Лаврова ей нужна по криминальному делу, – означало бы полный провал во всех отношениях: через пять минут об этом будет уже знать весь пансионат. Оставалось одно: ждать возвращения Веры, находясь поблизости с ее коттеджем.
– Вы меня слушаете?
– Оля, а здесь есть поблизости какая-нибудь речушка или озеро? – Надо было изменить тему разговора, и Юля задала этот дурацкий вопрос, словно сейчас, после дождя, в холод, ей так хочется искупаться в лесном озере.
– Здесь и озер много, и леса кругом, это райское место… Хотите, пойдем с нами разводить костер?
– Да какой же костер после такого дождя?
– Ой, правда… – рассмеялась Оля. – А в карты вы играть любите?
Едва отвязавшись от надоедливой и болтливой Ольги и вернувшись к машине, Юля решила проехать к своему коттеджу, чтобы наконец достать вещи и устроиться в своей комнате. Но ее номер уже убирала горничная.
– Скажите, у вас есть ключи и вы будете сюда заходить, когда вам захочется? – спросила она у глазастой энергичной женщины, яростно орудующей пылесосом.
– Конечно…
От этой пошлости Юля чуть не взорвалась. Неужели в этом пансионате только и делают, что едят да напропалую занимаются сексом? И что забыла здесь Вера Лаврова? Неужто от кого-то прячется или же завела себе действительно нового любовника? И это после такой страстной любви с Захаром Олениным?
Остаток вечера она провела у себя в комнате, вполне уютной и тихой. Распахнув окно, долго сидела у него, думая о Вере, пока не пришла к выводу, что, наверное, на слова глуповатой Оли о том, что Вера, поначалу изображавшая из себя ханжу, вдруг резко пустилась в загул, надо обратить внимание в первую очередь. Ведь такие женщины, как Вера, стараются не афишировать свои любовные похождения, а здесь имеет место даже бравада! Она бравирует перед этой шлюшкой своей связью с Львом Борисовичем – зубным техником. Кто он на самом деле? А не связан ли он каким-то образом со смертью Оленина? А что, если это именно Вера или зубной техник ударили его топором по голове? Что, если Оленин шантажировал богатую и удачливую в делах Лаврову, зная, к примеру, о каких-нибудь ее махинациях, финансовых ли, политических? А почему бы и нет? Ведь все кругом говорят о ее заносчивости и высокомерии, так почему бы не предположить, что этой женщине от жизни надо нечто большее, чем деньги и даже любовь, – власть, к примеру?!
Стояла такая тишь и так незаметно опустилась ночь, что Юля и сама не заметила, как оказалась перед дверью своей отсутствующей соседки с отмычками в руках. Уроки Шубина не прошли даром – через пару минут она уже входила в чужую комнату. Включать свет опасно, но без света, да и при свете карманного фонарика увидеть что-либо было трудно. К тому же она надеялась, что в такой ватной тишине, которая нависла над пансионатом, несложно услышать звук подъехавшей машины или шагов возвратившейся Лавровой. И только она так подумала, как воздух взорвался громкой музыкой, доносящейся, наверно, из сотен репродукторов, расставленных по всей территории пансионата. Танцы! Как же она могла забыть о единственном массовом развлечении отдыхающих?
И все же она включила свет. Аккуратно заправленная постель, все вещи уложены в шкафу на полках. Внешне комната выглядит почти как нежилая, настолько прибрана, вылизана.
Идея пришла неожиданно и вызвала смех. А что, если притвориться, что Юля перепутала комнаты и вместо номера 14 поселилась в номер 13? И если вернувшаяся со свидания (или с очередного дела) Вера спросит, выходя из себя от злости, кто впустил ее сюда и как она открыла дверь, то Юля скажет, что дверь была открыта, что, видимо, горничная забыла ее запереть… За этим последует вопрос: разве вы не заметили, что здесь уже кто-то живет? И она ответит, что только что вошла и не успела ничего рассмотреть…
Едва Юля перенесла вещи из своего номера в номер Лавровой, как дверь распахнулась, и она увидела пепельно-серое лицо, обрамленное черными глянцевыми волосами, и ледяные зеленые глаза. «Цыганка» просто-таки пожирала ее глазами.
– Какого черта вы у меня делаете? – Голос у нее дрожал. А Юля не могла, не хотела поверить, что Оленин терпел возле себя этого монстра, это отвратительное и уродливое, лишенное всякой женственности и обаяния лицо, это черное, словно сгоревшее от времени тело, эту впалую грудь… За что же ему выпало такое наказание? И еще надо выяснить, кто кого шантажировал…