Выхожу тебя искать
Шрифт:
– Ты балуешь меня, – покраснел Шитов, закоренелый холостяк, который, увидев огромные, с мясом, рыбой и зеленью, бутерброды, решил почему-то, что Надя таким образом соблазняет его. Вздохнул и поцеловал Надю в оголенное плечо.
– Ты знаешь что, Родион Шитов, брось… Я кормлю тебя не потому, что у меня мужа нет, он у меня как раз есть. И вообще, я беременная… А потому, друг мой… – говорила она, умудряясь еще и улыбаться с набитым ртом, – кормлю потому, что ты мне сейчас понадобишься для одного очень важного дела…
– Если там будут трупы, то меня вырвет всем этим…
– Не опошляй трапезу. Сейчас поедем искать мужчинку лет пятидесяти,
– Понятно… – Родион с уважением посмотрел на Надю и даже присвистнул.
– Ну что, поехали?
В магазине, куда они направились в первую очередь, Надя описала мужчину теми самыми словами, какими описал его родственник кладбищенского сторожа.
– А вы ему кто будете? – спросила продавщица, рассматривая Надю с любопытством скучающей деревенской женщины, которая, кроме мух да залежалого товара, ничего за весь день и не видела.
– Да я ищу человека, который хотел купить у нас дачный участок… Мы и цену сбавили, а он что-то не едет…
– Странно… Зачем это Норкину дачный участок, если у него дом и большой сад? Неужто в город решил податься?
– Так его фамилия Норкин?
– Только он похож на того, кого вы описали. И штаны клетчатые носит только он…
– А что он за человек, с ним можно договориться?
– Вообще-то напрасно вы к нему приехали… Характер у него тяжелый, и скорее всего Норкин не будет у вас покупать участок… Он малость не в себе…
– А что с ним такое?
– У него горе большое – в прошлом году, вот тоже летом, у него пропала жена… Молодая такая, красивая, правда, гулящая… Он неизвестно откуда ее привез, не то из дома отдыха, не то с юга, только счастья в этом своем браке Норкин не поимел, как и жену свою… А кроме него, все ее поимели. – Продавщица перешла на шепот. – Он мужик простой, тихий, зажиточный, у него пасека и кролики. Но она блядь еще та была… Вы уж извините, что я так, по-простому… Но блядь – она и есть блядь…
Похоже, продавщице нравилось повторять это слово; произнося его, она даже как-то мечтательно закатила глаза, словно желая хотя бы на миг оказаться на месте этой молодой жены Норкина.
– И как же ее звали?
– Имя у нее было редкое – Саша. Она, конечно, красивая была, много младше Норкина и хвостом вертела как могла… Все уж поняли, что она согласилась выйти за Борьку замуж только из-за большого дома да достатка. И никто ее за это не осуждал. И вот в прошлом году она исчезла… Сказывали, что видели ее в лесу с местным доктором. В то лето у нас вообще неспокойно было – девушку убили вон там, на холме, и сожгли, а потом то ли утопили, то ли нет… Не помню, но водолазы приезжали, искали утопленницу… Я даже сначала подумала, что это Сашку ищут, а оказалось, что городскую девушку… Так и не нашли… в пруду-то, а только позже оказалось, что ее сжег какой-то сексуальный маньяк… Их в городе тьма сколько! Там же наркотики употребляют, у кого деньги есть. А у наших хорошо, если на бутылку найдется…
Надя бросила быстрый взгляд на Родиона – он стал бледный как мел.
– У вас тут есть откуда позвонить?
– Только на почте, если вам в город звонить…
На почте было тихо и пусто. Только мухи жужжали
Надя звонила Сазонову:
– Петр Васильевич, родненький, это я, Надя Щукина… Звоню вам из Затона… Да нет, никого в кустах не нашли… Мне, честное слово, не до смеха! Проверьте по своим данным, не нашелся ли труп Александры Норкиной, жены Бориса Норкина, жителя Затона… Эта молодая женщина пропала в прошлом году почти в одно и то же время с Инной Шониной… Вполне вероятно, что ее убил, а потом сжег сам Норкин-муж…
И тут у нее перехватило дыхание – она увидела сквозь мутное стекло кабинки маленького лысоватого человечка в белой кепке и широких клетчатых брюках… Он дрожащей рукой целился в нее из пистолета…
– Сука!.. – Это было последнее, что она услышала. Потом в ушах зашумело, раздался грохот, и Надя рухнула на пол кабинки.
Глава 17
Шутник и повеса Крымов – все это было уже в прошлом. Евгений чувствовал, что изменился даже физически, не говоря уже о душе: он стал чище, легче и готов был к полету… Вот только сил недоставало.
Представляя себе, как возносится на прозрачных крыльях Юля, он краснел от стыда за тот риск, которому он подвергал ее все время, что она работала в агентстве. Крымов принимал Юлю, чтобы помочь обрести уверенность в себе, облегчить ее страдания, вызванные комплексами и неудачами, которые она, как начинающий адвокат, переживала очень тяжело, близко принимая к сердцу; когда же он сделал свое дело и увидел результаты своего труда – Земцова из робкой, хотя и принципиальной девочки превратилась в азартного игрока-профессионала, – он тут же стал ее первым врагом. Как же так могло случиться? Разве не имел он права пофлиртовать с ней, не обременяя себя ответственностью за ее будущее? Разве не имел он права наслаждаться ее телом, пока она не выберет себе достойного (именно – достойного!) спутника жизни? Разве не имел права на нежность, источаемую этой восхитительной девушкой? А ведь любая другая, окажись на ее месте, была бы счастлива находиться рядом с таким мужчиной, как Крымов, дышать одним с ним воздухом… Так что же такого отвратительного он совершил по отношению к ней? Почему, вспоминая о ней, он чувствует, как на глаза его наворачиваются слезы? Какое счастье, что его никто не видит в эти минуты!
Множество дел, которые Крымов наметил на этот день, были взаимно связаны и, возможно, даже переплетены в тугой узел, который легче разрубить, нежели распутывать…
Он приехал к Иноземцеву на работу. Приставив дуло пистолета к его виску, приказал покинуть кабинет. Они отправились на квартиру к Иноземцеву. На счастье, в кабинете не было ни одного пациента – Сергей только что закончил работу и собирался домой.
Надо было видеть его бледное лицо и потемневшие глаза, полные животного страха и ненависти…
Все произошло очень быстро, и уже спустя полчаса они входили в квартиру, хранившую в себе крупицу чужой тайны…
– Ты знаешь, зачем я к тебе пришел, а потому знай: я не уйду отсюда до тех пор, пока ты не вернешь все драгоценности Инны Шониной.
Казалось, услышав это, Иноземцев даже успокоился. Не говоря ни слова, достал шкатулку, в которой лежали недостающие украшения – золотой перстенек с авантюрином и обручальное кольцо матери Инны…
– А теперь скажи мне, какую роль во всем этом играл ты лично?