Выкорчеванная
Шрифт:
— Если я пал перед Чащей, — произнес Дракон, — то на что вы здесь надеялись, в моей Башне?
Сокол уже свел руки вместе, сложив большие пальцы и указательные треугольником, и что-то чуть слышно пробормотал. Я почувствовала бурление формирования его заклинания, и сквозь пространство, очерченное его руками, начали сверкать тонкие лучики света. Они метались все быстрее и быстрее, пока не охватили весь импровизированный треугольник, и словно это дало какую-то искру, все его тело окуталось белым пламенем. Он развел в стороны горящие белым потрескивающим пламенем руки, с которых дождем сыпались на
— Triozna greszhni, — произнес Дракон, слова резанули слух, и пламя опало подобно оплывшим свечам. Через зал просвистел порыв холодного ветра, охладив мою кожу, и пропал.
Застыв, они уставились на него… но тут Дракон широко распахнул руки:
— К счастью, — сказал он своим обычным, резковатым тоном, — я даже близко не оказался настолько бестолковым, как вы себе представляли. Так, что вам повезло. — Он повернулся спиной и поднялся к креслу, тени разбежались от его ног и попрятались. Свет снова зажегся. Я отчетливо видела выражение лица Сокола — он вовсе не был благодарен — оно было ледяным, его рот вытянулся и сжался в прямую линию.
Полагаю, он порядком устал считаться вторым чародеем Польни. Мне даже приходилось кое-что о нем слышать. Его имя часто упоминалось в песнях о войнах с Росией, хотя, разумеется, в нашей долине барды почти не пели о других волшебниках. Мы все больше хотели услышать о Драконе, о нашем чародее, господине, и услышав, чувствовали гордость и удовлетворение — все же, он был наимогущественнейшим волшебником страны. Но раньше я не задумывалась, что это значит. Проведя слишком много времени наедине с ним, я забыла о своем страхе перед ним. Сейчас последовало внушительное напоминание — как легко он смял заклинание Сокола. Пред такой силищей как он должны трепетать даже короли и другие чародеи.
И, должна заметить, принц Марек был доволен этим напоминанием не больше Сокола. Его рука не отпускала рукоять меча, а лицо ожесточилось. Но он вновь смотрел на Касю. Когда она сделала шаг из алькова наружу, я моргнула и постаралась удержать ее, но она пошла к нему навстречу через зал. Я проглотила предупреждение, которое хотела прошептать, потому что было поздно. Кася уже присела в поклоне, склонив золотистую головку. Она выпрямилась и открыто посмотрела прямо в его лицо, именно так, как я представляла на ее месте себя, всего несколько месяцев тому назад.
— Сир, — ничуть не заикаясь обратилась она. — Я знаю, что вы сомневаетесь на мой счет. Мне известно, что я выгляжу странно. Но все правда: я свободна.
В моей голове в отчаянной молитве прокручивались разные заклинания. Если он вытащит меч, чтобы угрожать ей… если Сокол только попробует поразить ее каким-нибудь заклинанием…
Принц Марек смотрел на девушку с мрачным выражением, решительно склонив голову:
— Ты была в Чаще? — спросил он.
Кася кивнула:
— Меня утащили ходоки.
— Подойди и взгляни на нее, — бросил принц через плечо Соколу.
— Ваше высочество… — становясь рядом, начал было Сокол: — Совершенно очевидно, что любые…
— Прекрати, — сказал принц резким как нож тоном. — Мне он нравится не больше твоего,
Сокол промолчал, нахмурившись. Он был уязвлен.
— Любой, кто провел в Чаще ночь, заведомо…
— Она о-сквер-не-на? — повторил принц, четко и твердо произнеся каждый слог. Сокол медленно повернулся и посмотрел на Касю. Действительно посмотрел, впервые, и его брови медленно поднялись в недоумении. Едва смея надеяться и все равно надеясь, я посмотрела на Дракона. Если только они прислушаются…
Но Дракон не смотрел в мою сторону и даже на Касю. Он смотрел на принца, и его лицо было мрачнее тучи.
Сокол немедленно приступил к проверкам. Он потребовал у Дракона эликсиры из его запасов и книги из его библиотеки — за всем этим Дракон без возражений отправил бегать меня. Все остальное время волшебник приказал мне оставаться в кухне. Сначала я решила, что он пытается избавить меня от созерцания ужасных испытаний, вроде тех, которым он подверг меня, когда я вернулась из Чащи, отнимающих дыхание. Даже находясь в кухне я слышала произносимые заклинания и потрескивание волшебства Сокола, струящегося где-то над моей головой. Оно стучалось в моих костях как отдаленные барабаны.
На третье утро я случайно увидела свое отражение в стенке огромного медного чайника и поняла, что представляю собой сплошной беспорядок. Я даже не подумала о том, чтобы наколдовать себе новой одежды, слыша возню наверху, все свои мысли и беспокойство я сосредоточила на Касе. Не удивительно, что я собрала все, что только можно: пятна, потеки, слезы, но мне было все равно. Однако Дракон ничего не сказал. Он больше одного раза спускался вниз, объясняя, куда сходить и что принести. Я смотрела на отражение, и когда он в следующий раз спустился вниз, буркнула:
— Ты что, прячешь меня?
Он помолчал, застряв на нижней ступени, и ответил:
— Разумеется, идиотка, я стараюсь держать тебя подальше от них.
— Но он даже не помнит, — сказала я, имея в виду принца. Повис тревожный вопрос.
— Вспомнит, дай только шанс, — ответил волшебник. — Для него это слишком важно. Не путайся у них под ногами, веди себя как обычная служанка и не используй волшебство нигде, где могут тебя увидеть Соля и принц.
— С Касей все в порядке?
— Настолько, насколько возможно. Пусть тебя это не тревожит. Теперь ей очень сложно навредить, а Соля не полный тупица. В любом случае, он отлично понимает, чего добивается принц, и изо всех сил старается ему это предоставить. А сейчас ступай и возьми три флакона соснового молочка.
Что ж, я не знала, чего добивался принц, и мне не хотелось, чтобы он своего добился, чем бы это ни было. Я сходила в лабораторию за сосновым молочком: его Дракон добывал из сосновых иголок, которые в результате его манипуляций выделяли похожую на молоко жидкость совершенно без запаха. Когда он попытался научить меня этому способу, у меня вышел лишь липкий вонючий комок иголок в луже воды. Сосновое молочко было необходимо чтобы задержать волшебство в теле, и входило в состав почти каждого целебного эликсира, а так же в зелье окаменения. Я доставила пузырьки в большой зал.