Выкуп за мертвеца
Шрифт:
Кадфаэль помолился перед сном за всех троих, а ночью пробудился с тревожным чувством, ибо пока еще смутно, но уже вырисовывался четвертый, за которого тоже нужно было помолиться.
День выдался ясный и солнечный, с легким морозцем. Кадфаэль радовался, что проведет в родном краю целый день, причем с чистой совестью и в хорошей компании. Овейн Гуинеддский снова отправился в дозор, взяв полдюжины своих молодых людей, и вернулся вечером весьма довольный. По-видимому, Ранульф пока что затаился, ничего не предпринимая и упиваясь своими победами. Что касается Кадфаэля, то поскольку до следующего дня вряд ли можно было ожидать новостей из Аберистуита, он с радостью принял
Входя в зал, Кадфаэль оказался рядом с Кристиной и увидел, что она смотрит не на принца. С каменным лицом и плотно сжатыми губами она впилась взглядом в Элиуда, который, соскочив с коня, отдал поводья груму. При свете факелов казалось, что рыжеватый отблеск ее глаз и волос есть не что иное, как отражение гнева.
Не менее примечательным обернувшемуся из любопытства Кадфаэлю, показалось и поведение Элиуда. Поравнявшись с девушкой, тот что-то сухо бросил ей на ходу и, отведя глаза, продолжил свой путь. Видно, оба не жаловали друг друга.
«Чем раньше состоится эта свадьба, тем лучше», — подумал Кадфаэль, отправляясь к вечерне.
Он принялся размышлять о том, не слишком ли простой представлялась ему поначалу эта запутанная история, где замешаны были трое, лишь один из которых был простодушен.
Гонец принца вернулся на следующий день после полудня, и Овейн сразу же призвал Кадфаэля, дабы тот узнал о результатах поездки.
— Мой человек доложил, что Жильбер Прескот действительно в плену у моего брата и его можно обменять на Элиса. Возможна небольшая задержка, так как Прескот был тяжело ранен в бою при Линкольне и поправляется очень медленно. Вы можете иметь дело непосредственно со мной. Я заберу его, как только станет возможно, и его доставят в Шрусбери. Затем мы приедем в Монтфорд, где валлийцы и англичане обычно встречаются для переговоров. Мы заранее известим Хью Берингара и доставим вашего шерифа прямо в город, а вы передадите нам Элиса в обмен на него.
— Прекрасно, я, разумеется, согласен с вашим предложением! — искренне воскликнул Кадфаэль. — И Хью Берингар тоже согласится с ним.
— Мне понадобятся гарантии, — заявил Овейн. — в свою очередь я готов их вам предоставить.
— Ни в Уэльсе, ни на моей приемной родине, в Англии, никто не сомневается в вашем слове. Но вы не знаете Берингара, поэтому он готов оставить вам заложника, который будет находиться у вас, пока вы не получите Элиса. От вас же Берингар не просит никаких гарантий.
— Нет, — твердо возразил Овейн. — Если я прошу у кого-то гарантий, то и сам даю их. Вы можете сейчас оставить вашего человека, если у него есть соответствующий приказ и он готов это сделать, а когда мои люди доставят Жильбера Прескота домой, я пришлю с ними Элиуда в качестве заложника. Затем, на полпути, скажем, у пограничной насыпи возле Освестри, мы сможем обменяться заложниками и таким образом завершить сделку. Иногда нелишне соблюсти формальности. К тому же мне хотелось бы встретиться с Хью Берингаром, так как нас объединяет необходимость смотреть в оба за известными тебе лицами.
— Та же мысль уже давно пришла в голову Хью, — радостно сказал Кадфаэль. — Поверьте мне, он будет счастлив встретиться с вами. Он вернет вам Элиуда, а вы
— Ему у нас будет хорошо, — пообещал Овейн.
— Он с удовольствием останется, хотя совсем плохо говорит по-валлийски. Поскольку мы договорились, сегодня вечером я ему все расскажу, а рано утром вместе с остальными выеду в Шрусбери.
Перед сном Кадфаэль вышел из жаркого дымного зала, чтобы взглянуть, какая на дворе погода. Слегка подморозило, стояло безветрие. На ясном небе высыпали звезды, они сверкали ярко, как при сильном морозе. Кадфаэль был без плаща, но в такую прекрасную ночь поддался искушению пройтись до рощицы у ворот манора. Он вдохнул холодный воздух, насыщенный ароматами древесины, земли и увядшей, но еще не опавшей листвы. Это было тем приятнее, что в зале он вдоволь надышался дымом.
Кадфаэль уже собрался было вернуться в дом и прочитать вечерние молитвы, как вдруг от темного строения конюшни отделились двое и бесшумными шагами быстро направились к дому. Время от времени они останавливались и переговаривались свистящим шепотом. Монах застыл на месте под прикрытием темных деревьев. К тому времени, как он заметил эту пару, путь назад ему был отрезан, и теперь невольно пришлось слушать их разговор. Впрочем, не известно, как бы поступил Кадфаэль, если бы у него был выбор, — такова уж человеческая природа.
— …не хотел причинить мне вред! — с горечью прошептал один из собеседников . — А разве ты не вредишь мне на каждом шагу, крадя то, что принадлежит мне по праву? А теперь ты поедешь к нему, как только этого английского лорда можно будет тронуть с места…
— А что остается делать, — возразил второй голос, — раз меня посылает принц? К тому же Элис — мой молочный брат, разве не так? И разве не доброе это дело?
— Нет, не доброе, а злое! Так уж и посылает! — злобно прошипела девушка. — Да ты бы загрыз любого, кто попытался бы перехватить это поручение, и сам прекрасно это знаешь. А я должна тут сидеть и ждать! Вы там будете разгуливать в обнимку, а обо мне и не вспомните!
Тут дверь распахнулась, и слабый отсвет угасавшего в очаге огня осветил две тени. Голос Элиуда зазвучал громче, в нем слышалась угроза:
— Ради Бога, угомонись и оставь меня в покое!
Грубо оттолкнув Кристину, юноша скрылся в зале, откуда доносился приглушенный шум. Сердитым жестом подобрав юбки, девушка медленно вошла в дом и направилась в свою комнату.
Кадфаэль последовал за ними, как только у него появилась уверенность, что он никого не поставит в неловкое положение. Перед ним прошли двое проигравших в этой скрытой от глаз борьбе. Если тут и был победитель, то сейчас он, по своему обыкновению, спал сном младенца в каменной камере крепости Шрусбери. Он всегда приземлялся на лапы, как кошка, а эти двое больно расшибались, так как слишком пристально смотрели вперед, не замечал, что у них под ногами.
Тем не менее в ту ночь брат Кадфаэль за них не молился. Он долго лежал, размышляя, как распутать этот затейливый узел.
Ранним утром Кадфаэль и его немногочисленная охрана сели на коней и отправились в путь. Монаха ничуть не удивило, что преданный друг и брат Элиса вышел проводить их и передал пленнику весточку, дабы поддержать его дух.
— Я действовал неумно, — печально признал Элиуд, придерживая стремя Кадфаэля, пока тот садился в седло. — Боюсь, я слишком усердно уговаривал его не ездить с Кадваладром и таким образом только подтолкнул. Но я был уверен, что этот поход — чистое безумие!